Сам Марк Цукерберг не собирался смотреть фильм, но в итоге просмотрел его в кино вместе с коллегами.Шон Паркер говорил в интервью, что встречался с Джастином Тимберлэйком, который хотел пообщаться с ним, чтобы лучше понять персонажа. Но Паркер заверил его, что имеет мало общего с персонажем из сценария.На главную роль также рассматривались Майкл Сера, Шайа ЛаБаф и Эндрю Гарфилд.Ни один из сотрудников Facebook не согласился поучаствовать в съемках.На съемки первой сцены с Джесси Айзенбергом и Руни Марой потребовалось 99 дублей.Дэвид Финчер не смог найти близнецов-актеров на роли братьев Винклвоссов. Арми Хаммер и Джошуа Пенс были приглашены, чтобы сыграть каждого из братьев. Затем лицо Хаммера было наложено на второго актера, который менее походил на Винклвосса.В Facebook работает двоюродная сестра Джесси Айзенберга.Две из четырех камер Red One, которые были использованы на съемках, принадлежат режиссеру Стивену Содербергу.Дэвид Финчер запретил актерам встречаться с их прототипами до окончания съемок.Всего было отснято 268 часов материала.Сценарист Аарон Соркин еще никогда не соглашался работать над сценарием столь же охотно, как в случае с этим фильмом. Все началось с предложения переработать книгу Бена Мезрича The Accidental Billionaire в 14-страничное эссе. В ходе работы Соркин увлекся темой и провел детальное исследование истории сайта Facebook. Сценаристу импонировала динамика, с которой развивались персонажи, и в первую очередь Марк Цукерберг, который из бунтаря-хакера практически за одну ночь стал «сетевым магнатом» и генеральным директором компании. Без сомнения Соркин был заинтригован возможностью изучить изнутри такие понятия, как «дружба» и «соперничество», социальные маневры юных бунтарей, которые появляются во все времена, изобретая то, что должно в корне изменить повседневную жизнь.Такими изобретениями становились радио, телефон, автомобиль, телевидение, компьютер. Сегодня – социальная сеть. «Вопросы, поднимаемые фильмом, стары как мир: верность, дружба, власть, деньги, зависть, социальный статус, ревность, − объясняет Соркин. − Если бы Эсхил дожил до наших дней, он бы обязательно написал такую историю. Или Шекспир, или Пэдди Чаевский. На мое счастье, ни один из них не дожил до наших дней. Так что за эту историю взялся я».Чем больше Соркин узнавал о происхождении портала Facebook (по поводу которого по сей день ведутся жаркие споры), тем больше поражался сущностью сайта. Facebook представлялся фотографическим изображением с крупным планом четко определенного временного интервала в истории Америки, и, как ярко выраженных краеугольных камней этого времени – таких человеческих факторов, как гениальность, власть и опустошенность. А поскольку главные герои истории оказываются технологически подкованными и с головой погруженными в цифровую жизнь, в видении Соркина они приобретают и другие качества – нагловатость, злобу и вечный эмоциональный голод. «Мне кажется, что в фильме существует некая конструкция, позволяющая взглянуть на Марка Цукерберга под разными углами, − говорит Соркин. − Зритель поймет, как он добился успеха, но точка зрения может меняться, в зависимости от того, с кем зритель будет олицетворять себя в этой истории. Марк постоянно мечется между силой и слабостью, страхом и мужеством, практичностью и интуицией. Фильм будет динамично следовать за героем». «Марк, на самом деле, антигерой, героем он становится только в конце фильма, поскольку вынужден платить по счетам, − продолжает сценарист. − Он – прирожденный хакер, а хакеры по природе своей анархисты. Он готов передразнить толпу и порвать любого, кто встанет у него на пути. Против кого выступает Марк? Против людей, которые так или иначе портят его существование. Эгоизм Марка превращается в гнев, очень опасный гнев. Но именно гнев становится для него своеобразным высокооктановым топливом, именно он стимулирует появление спасительной идеи, и мир вновь обретает смысл. Однако последнее желание Марка – и в этом состоит ключевая идея фильма – «уничтожить» Facebook, обезличить сайт, сделать его коммерческим и отойти от идеи бунтарства. В этом и состоит сюжет – путешествие от хакера до директора. История вполне подошла бы под повествовательный стиль Горацио Алгера. Но по нашей версии одинокий парнишка в сжатые сроки превращается в очень влиятельную фигуру современного мира».История портала Facebook началась в феврале 2004 года. Тогда у социальной сферы повседневной жизни появился конкурент в виде сайта thefacebook.com. Сайт запустил программист Гарвардского университета Цукерберг, всего 19 лет от роду. Только за первый месяц на сайте зарегистрировалось половина студентов Гарварда, а к декабрю 2005 года аудитория сайта насчитывала 5,5 миллионов студентов, которые публиковали на своих страничках самые сокровенные данные о себе − начиная с любимых песен вплоть до того, с кем кто переспал. Информация была доступна для всех и каждого. Facebook кочевал из одной школы в другую и вскоре распространился по всему миру, став одной из самых популярных публичных площадок в Интернете – огромная база данных людей, связанных определенными отношениями и интересами. Численность аудитории выросла до 500 миллионов пользователей (если бы Facebook был страной, то уже сейчас численность его населения в 1,5 раза превышало бы население Соединенных Штатов, а сама страна стала бы третьей в списке крупнейших государств мира). Всего за шесть лет Facebook стал мощным культурным оружием, новым механизмом для установления дружеских отношений, имеющим большое влияние на новое поколение, которое придерживалось мягко говоря странных принципов приватности. Facebook открыл новый мир для on-line юзеров, в котором каждый знал чем занимается его собеседник, в котором каждый открывал себя для публичного изучения, в котором многие черпали силы для того, чтобы прожить еще один день. Как и многие другие революционные технологии, Facebook восхваляли и поносили за то воздействие, которое сайт оказывал на молодежь. Портал рос, как на дрожжах. Коммерческий потенциал компании (несмотря на то, что он нигде не объявлялся в открытую) оценивался в 25 млрд. долларов. Некоторые воротилы с Уолл Стрит считали, что и эта сумма весьма занижена.По мере роста компании, многие пытались столкнуть лбами ее основателей, вызвав конфликт интересов. Ранние этапы существования Facebook были отмечены серией сражений за право первенства и обладания порталом. Группа бывших сокурсников Цукерберга по Гарварду, включая братьев Уинклвосс, считали, что Марк грубо воспользовался чужой идеей открыть социальную сеть. А бывший деловой партнер Цукерберга и совладелец Facebook Эдуардо Северин утверждал, что Марк попросту выбросил его из проекта, после того, как Эдуардо финансировал создание портала на начальных этапах. Чтобы узнать об этих фактах (и о причине популярности Facebook) побольше, Соркин открыл свой собственный сайт, предлагая зарегистрироваться посетителям, и собрал более 10 000 посетителей. Он внимательно изучил рабочие заготовки Бена Мезрича (сама книга писалась параллельно со сценарием, и автор не закончил ее, пока Соркин практически не завершил сценарий). Проведя собственное расследование сценарист просмотрел множество юридических документов и поговорил со множеством людей, отображенных в фильме (хотя по тем или иным причинам некоторые из опрашиваемых не попали в картину). Таким образом, Соркин получил исчерпывающую картину того, как зарождался Facebook.Все источники, собранные воедино, образовали структурный костяк сценария. Соркину не удалось связаться с самим Цукербергом (что, впрочем, его не удивило), зато он смог проштудировать массу репортажей и юридической документации, чтобы определиться со своим отношением к главному герою. «Сообщество Facebook очень яро защищало Марка, и на то есть веские причины, − считает Соркин. − Я ужерен, что это сообщество предпочло бы, чтобы мы рассказывали историю вообще только с точки зрения Марка. Но это уже бы не было кино, которое мы планировали снять». Когда Соркин приступил к работе, он решил, что правильнее всего выстроить сценарий разбитым на несколько эпизодов, в каждом из которых повествование велось бы одним «независимым рассказчиком» со своим спорным видением ситуации. Никто из них так и не смог доказать свою правоту. Но каждый из них был важен для создания полной картины происходящего. «Мы решили изложить историю с позиции разных рассказчиков, а не акцентироваться на одной «единственно верной» версии, − объясняет Соркин. − Я решил, что куда интереснее с точки зрения драматургии было бы «столкнуть лбами» всех участников событий. Абстрагировавшись от разделения на «черное и белое», я увлекся передачей градиента. Кроме того, повествование нескольких конфликтующих сторон, как никакое другое отражало саму сущность Facebook. Кое-что в отношении портала было для меня очевидно – он предлагал пользователям весьма скудные возможности для того, чтобы рассказать, а иногда и сфабриковать «правду» о себе. Так что мне показалось очень забавным и провокационным выстроить повествовательную линию сценария по тому же макету». Задача Соркина состояла в том, чтобы показать всю глубину конфликта и прогрессирующую враждебность, которые привели к созданию самой мощной социальной сети в мире. Сценарист реши акцентировать внимание на демонстрации частных интересов каждого из героев. «Мы пользовались каждым удобным моментом, чтобы показать другую сторону одной и той же ситуации, − говорит Соркин. − Мне кажется, в хорошем фильме зрители должны иметь альтернативу, отстаивать ту или иную сторону. Однако для того, чтобы точки зрения оппонентов выглядели убедительными, мне пришлось провести очень внушительное расследование. Если бы материал не был детально изучен, история была бы вымышленной. Теперь могу с уверенностью сказать, что это не так».Особенно Соркина интересовали внутренние переживания Марка Цукерберга − молодой человек демонстрировал наглядные симптомы социальной дезориентации и, несмотря на это, сумел гениально переложить базис человеческих отношений на программный код. Даже когда его все считали аутсайдером, Цукерберг не терял веры в то, что при помощи математических формул можно воссоздать так называемый «социальный график» − невидимую, как горизонт, но прочную, как струна, взаимосвязь между всеми знакомыми друг с другом людьми. р«Тот факт, что страдающий от социальной дезориентации человек способен хотя бы представить такую взаимосвязь, понять, что движет людьми в тех или иных ситуациях, осознать, что людям не требуется находиться в одной и той же комнате, чтобы спокойно беседовать – просто не укладывается в голове, − поражается Соркин. − Большой драматизм кроется еще и в том, что Марк выступил не только создателем сайта, но и сам пытался его уничтожить. Это фантастическая тема для сюжета, поскольку большинство величайших творцов становились в той или иной степени разрушителями. Тому существует масса примеров, и многие из них передают то, что люди называют «американским характером». Марк похож на современное перевоплощение героя Фицжеральда или Драйзера. Где еще я найду возможность поработать с таким персонажем?».Для Соркина вступительная сцена фильма стала ключевой для формирования общего настроения картины. «Главные герои сцены − парень и девушка, сидящие в баре, − рассказывает сценарист. Никаких спецэффектов, только двое − Марк и его девушка. Она заявляет, что они расстаются, и на этом сцена заканчивается. Он возвращается к себе в общежитие, напивается, садится за компьютер и создает сайт Facemash. Портал тут же становится популярным… И тут развитие событий притормаживает, и мы впервые слышим голос Марка: «Все было не так». В этот самый момент зритель получает общее представление о том, каким будет весь фильм». Эта структура позволяла постоянно возвращаться к теме сущности правды, которая в применении к Интернет-сообществу теряла четко выраженные границы. Ни к чему не обязывающий слух мог многократно усиливаться и превращаться в шлакоблок неопровержимой истины. Один из героев фильма говорит Цукербергу: «Интернет пишется не карандашом, Марк. Он пишется чернилами». «Суждения превращаются в истину с легкостью и непринужденностью, − продолжает Соркин. − В начале фильма Марк пользуется этим спорным достоинством Интернета, чтобы создать сайт Facemash, который предварял Facebook. Facemash изначально планировалось сделать порталом, на котором можно было оценить дамские фото. В итоге сам создатель становится жертвой своего же детища». В завершение стоит отметить, что сценарий Соркина никак нельзя назвать однозначным – многих зрителей он настроит на дебаты. «Я буду рад, если люди захотят обсудить фильм после просмотра, − резюмирует сценарист. В фильме мы взяли несколько фактов и показали их так правдиво, как только смогли. Хотя на самом деле, вы показали три различные ипостаси правды. Если рассматривать факты, как две точки, которые вам предстоит соединить, то правдой станут те линии, которые мы прочертили фильмом. Между точками оказываются а) герой и б) тот факт, что вам самим придется определить, что тут правда, а что – нет. Мы не говорим вам, что «это единственная правда, а все остальное – вымысел». Мы просто обрисовываем события, при которых сюжетная канва могла бы иметь место».Реализовать сценарий Соркина взялся именитый режиссер Дэвид Финчер – пожалуй, один из самых известных в своем деле мастеров. При работе над фильмом Финчер выбрал более камерный способ съемки, позволяющий заглянуть в реальную жизнь юных бунтарей, которые сообща (а некоторые и сами по себе) дали старт такому феномену, как Facebook. Сперва Финчер не нашел в истории чего-то из ряда вон выходящего. Но после прочтения сценария, режиссер кардинально изменил свое мнение. «Скотт Рудин и Эми Паскаль постоянно давили на меня: «Ты должен это прочитать! Удивительная история и замечательный сценарий, − вспоминает Финчер. − В конечном итоге я сдался и прочел. Что мне безумно понравилось в сценарии – он расслаивал историю на волокна, точно древний миф, и при этом писался он всего за несколько лет до этого. Это меня заинтриговало». «В некотором смысле фильм – старая как мир история, − продолжает режиссер. − Классическая баталия между личностями, заявляющими права на интеллектуальную собственность. Что было действительно интересно – сценарий не настаивал занять чью бы то ни было позицию всеми правдами и неправдами. Этого никак не добиться, пытаясь раскрыть буквально все детали происходившего. Достаточно лишь взглянуть на историю под разными углами – с точки зрения человека, который был не прав, и с точки зрения того, кто одержал победу. В этом состоит ключевой аспект работы с материалом, основанным на реальных событиях, наличие которого мне безумно импонирует. Важно то, что фильм показывает, как группа людей одновременно и не сговариваясь собралась сделать что-то важное; как в одночасье они понимают, что сообща они это что-то важное сделать никак не смогут. Наша задача состояла в том, чтобы взять эти факты и сделать из них правдивую историю. На деле вышло – три правдивые истории».Для Финчера, как и для Соркина, история представлялась весьма туманной – герои и антигерои хаотично менялись местами по мере того, как студенты колледжа практически за одну ночь превращались в новаторов, за жизнью которых следил весь мир. По словам режиссера «правда очень неточное и ненадежное определение, когда имеешь дело со столь разнящимися воспоминаниями, запутанными мотивами и ярко выраженными личностями». «Я до сих пор не уверен, удалось ли нам докопаться до истины, − говорит Финчер. − Я уверен лишь в том, что некоторые пожертвовали очень многим, чтобы показать историю такой, какой ее видят. Характеры персонажей, описанных в сценарии Соркина, мне кажутся очень правдоподобными». Режиссер четко понимал, что ему приходится вторгаться на спорную территорию: «Я знал, что если мы справимся с поставленной задачей, даже если восстановим фильмом справедливость, ни одна из сторон не примет наше видение ситуации». Главной задачей Финчер считал воспроизведение жизни в старейших университетах Новой Англии и Кремниевой Долине, где оказываются Цукерберг, Северин, Паркер и близнецы Уинклвосс, когда Facebook начал превращаться в того гиганта, коим является теперь. «Время и место должны были быть ощутимы, − уверен режиссер. − Особенно это касается общежития, в котором Цукерберг написал программный код Facebook, откуда портал впервые был запущен в сеть. Это поразительный мир, в котором парень может зайти в комнату с упаковкой энергетического напитка, а выйти обладателем портала, доступ к которому имеют пятьсот человек. А через несколько лет – пятьсот миллионов человек. Я понимал, что придется скрупулезно восстанавливать антураж и атмосферу этого места, включая людей, их одежду, характеры. Все это должно было вписываться в общую концепцию Гарварда и не идти в разрез с юношескими понятиями. Забавно было не только найти адекватных и эффектных актеров, но и выстроить вокруг них целый мир, в котором они бы чувствовали себя так, как их герои. Это немаловажная часть формирования драматизма ситуации (не считая того факта, что в одночасье один из героев пожнет лавры) − альма-матер главных героев со сборной мебелью, грубыми простынями, сигналами пожарной тревоги посреди стены и неработающими огнетушителями».Несмотря на то, что Финчер никогда не бывал в описываемом мире, он вполне мог почувствовать себя в шкуре главных героев, которых переполняли бунтарский дух и юношеские амбиции. «Я достаточно отчетливо представлял, что происходит в подобном юношеском сообществе; что должно происходить между друзьями при том, что в скором будущем им суждено стать непримиримыми врагами, − признается режиссер. − Я помню то время, когда мне самому было немногим больше двадцати; когда я пытался продать свое мировидение; когда искал деньги на то, чтобы сделать задуманное столь же грандиозным, сколь позволяло воображение; когда спрашивал у родителей разрешение на любой серьезный поступок, поскольку считалось, что я слишком мал, чтобы решать что-то сам; когда родители отказывали, а я заходился в злобе. В принципе, то, что сделал Марк, мало чем отличается от режиссуры: ты что-то делаешь; задача состоит в том, чтобы сделать это хорошо, затем улучшить, и, в конце концов, заботиться о своем детище. Это – главный лейтмотив фильма. И если тебе придется задеть чьи-то чувства, оберегая свое творение, то так тому и быть. Это – ответственность, которую создатель берет на себя. Я целиком и полностью разделяю позицию Цукерберга в отношении того, как ревностно он берег свой портал. Мне знакомо чувство злости, присущее героям, и их пренебрежительное отношение к авторитарности взрослых. Без этого истории бы не получилось, как таковой». «В свое время я сам был Марком Цукербергом, − продолжает Финчер. − Были у меня в жизни случаи, когда я поступал точно так же, как и он. Иногда я вел себя, как Эдуардо Северин – когда снимал какую-то сцену, а потом жалел об этом; когда давал волю эмоциям, а потом чувствовал себя законченным глупцом. Были и другие случаи – когда я чувствовал правоту и гнул свою линию, несмотря ни на что».Финчер понимал, что воссоздать столь сложные человеческие коллизии на экране способен только идеально подобранный актерский коллектив, способный работать сообща и раскрывать задумки режиссера профессиональной игрой. «Подбирая актеров, я в первую очередь оценивал, сможет ли тот или иной человек раскрыть своего героя со всех сторон; будут ли взаимоотношения других героев с этим персонажем выглядеть реалистично, − уточняет Финчер. − Каждый должен был сыграть равноценную роль в этой эмоциональной катастрофе. Они должны были работать порознь, но при этом чувствовать себя частью сплоченной команды. В каждом герое я искал что-то положительное – никогда не расценивал Марка, Шона или братьев Уинклвосс, как злодеев. Никогда не считал недостаток воображения у Эдуардо негативным качеством характера. Глядя на них, я думал: «Это – всего-навсего мальчишки. Они набивают собственные шишки. В своем творчестве они движимы благими мотивами. В своем гневе они подчиняются приземленным человеческим слабостям». Одним словом, мне нужно было подобрать актеров, готовых экспериментировать и не задающих вопросы, зачем что делается. Я хотел подвести их к краю пропасти и толкнуть в бездну, чтобы, не зная всей подноготной, они сыграли свои роли предельно естественно».Процесс подбора актеров был долог и сложен. «Сначала мы провели прослушивания кандидатов по телефону и на кассетах, − вспоминает Финчер. − Затем побеседовали с каждым в отдельности об их профессиональном опыте. Было несколько проб, в рамках которых кандидаты зачитывали куски из текста. Мы набирали не актеров, а команду. Каждое лицо и голос должны были работать в купе с другими». Еще до начала съемочного периода Финчер начал репетировать с небольшими группами актеров. На протяжении нескольких недель режиссер вводил их в образы, разрабатывал уникальные речевые комбинации и особенности для каждого, доводил поведение каждого из героев до абсолютной реалистичности. Финчер поощрял импровизации и порой снимал до 200 дублей одной сцены, чтобы впоследствии иметь богатый арсенал для работы в монтажной. Немало пришлось потрудиться над диалогами Соркина, чтобы они звучали из уст актеров гармонично. «Благодаря этим репетициям съемочный процесс превращается из интуитивного поиска в хирургически просчитанное творчество, − говорит Соркин о режиссерском стиле Финчера. − Они позволяют сделать диалоги более непринужденными. Многочисленные дубли тоже приносят свои плоды. Дэвид отлично понимает, что сценарий написан общим языком и не был заточен под конкретных актеров. Поэтому он добавляет какие-то визуальные и речевые моменты, существенно оживляющие каждую сцену. Это – то, что выгодно отличает его от всех других режиссеров. Дэвид четко знает, чего и как можно добиться от каждого из актеров. Мне импонирует то, по сколько дублей он снимает каждую сцену – иногда 70, 80 или 90. К пятому десятку актер настолько выматывается, что его речь приобретает повседневный оттенок. Например, сцена встречи Марка и Эдуардо в домике в Пало Альто. Эдуардо приезжает в Сан-Франциско посреди ночи и герои орут друг на друга. Мы начали снимать сцену в 7 часов вечера, но Дэвиду не нравился ни один из дублей. К полночи Джесси и Эндрю были настолько утомлены, что неожиданно для всех сцена получилась сама собой!» «Мне хотелось довести актеров до такой скорости и простоты речи, с которой они говорят в повседневной жизни, − добавляет Финчер. − Что-то их может прервать, а один из собеседников может начать свою реплику вместе с другим. Я чувствовал, что переизбыток негативных эмоций у персонажей во многих сценах просто необходимо для гладкого повествования. В первой сцене фильма девушка говорит Марку: «По правде говоря, мне трудно уследить за тем, о чем ты говоришь». Так что актеру приходилось говорить очень быстро, иначе зритель не поверит в ее реплику. А зритель должен поверить ей, иначе он не поверит и всему, что последует за этой сценой».Чтобы поддерживать естественное напряжение в некоторых сценах, Финчер не гнушался безобидными провокациями. Он отводил каждого из актеров в сторону и заводил его, говоря: «В этой сцене правда на твоей стороне». «В каждой конкретной сцене я подбирал свои ходы, − вспоминает режиссер. − Иногда я подходил к одному и говорил: «Этот слизняк выжал тебя из дела и занял твое место. Без тебя он – никто». После этого я подходил к другому со словами: «Думаешь, Facebook стоил бы 15 миллиардов долларов, если бы ты не учился в Гарварде? Посмотри только на этих мерзавцев! Кем бы они были, если бы не упорный, непосильный труд Марка Цукерберга? А сейчас они стоят там, как какие-то братья Блюз, и пытаются договориться, как выжать тебя из твоего собственного дела!».Актеры изначально знали, что им доведется играть реально существующих людей. Несмотря на это, режиссер всеми способами старался избежать возможного подражания. «У меня было четкое понимание того, что копирование реального героя свяжет актера по рукам и ногам, − объясняет Финчер. − Актер должен играть свою эмоцию, а не эмоцию какого-то другого человека, пусть даже того, которого он играет. Было бы несложно залезть на Youtube и посмотреть интервью Марка Цукерберга, но этот ролик никоим образом не покажет драматичности ситуации, в которой оказался тот мальчишка; не покажет сложность его взаимоотношений с другими героями истории. Если фильму нужен герой, его нельзя формировать насильно. Нужно позволить ему самому пройтись по лезвию ножа». Воспитанные по этой схеме герои стали краеугольными камнями истории. «Неоднозначность повествования очень важна для этого фильма, − подводит итог Финчер. − И никак иначе его было не снять. Мы с Аароном много говорили на эту тему и пришли к единому мнению: ничто не однозначно в подлунном мире. Картина повествует именно об этом». 
Отзывы