Рецензия на фильм Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа от Яковлев Александр

Конец 50-х. Советские диверсанты во главе с героем соцтруда Ириной Шпалко (Бланшетт) заруливают под Элвиса на сверхсекретную базу в Неваде и, ловко перестреляв охрану, вытряхивают из багажника сперва старую шляпу, а следом — ее всклоченного хозяина (Форд). «Русские, значит», — говорит не утративший былой проницательности хозяин шляпы. И, немного потоптавшись на месте, принимается раздавать пудовые оплеухи, бегать наперегонки с атомной бомбой, собачиться с откуда-то взявшейся старой любовью (Аллен, пьющая женщина из первой серии), попутно воспитывая приблудного юношу мотоциклиста (ЛаБеф). Что мотоциклист ему не чужой, доктор Джонс, конечно, дотумкает на полчаса позже, чем самые маленькие зрители. Старомодная камера, спецэффекты строго в рамках технических возможностей 80-х, триумфальное пушечное эхо после каждого отвешенного врагу тумака — в сравнении с варварской эксгумацией «Звездных войн» Индиана Джонс извлечен Лукасом и Спилбергом из небытия c максимальной нежностью, чтобы, не дай бог, ничего не отломалось. Но с камбэками героев детства главная загвоздка не в том, чтобы сделать все как раньше, а в том, чтобы сделать невозможное: на два часа вернуть людям те глаза, которыми они смотрели кино в 15 лет. Спилберга как сертифицированного волшебника, наверное, разрешено просить о невозможном, и у него почти получается: в новом «Индиане» есть минуты, когда забываешь, какой на дворе год, а в присутствии злодейки Бланшетт c ее гимнастеркой, саблями, челкой и несусветным русским акцентом а-ля Гарбо легко чувствуешь себя даже не пятнадцати-, а пятилетним. Что сумма этих минут счастья по итогам выходит несколько короче общего хронометража фильма и что связаны между собой они какой-то совсем неубедительной хилой бечевкой — все это правда. Как правда и то, что, вместо того чтобы подчеркнуть стариковскую фактуру 65-летнего Форда, Спилберг заставляет его молодиться и скакать козлом. Но все беды нового «Индианы» берутся оттуда же, откуда бралась сила старых. Лукас со Спилбергом покорили мир, потому что были вечными подростками — состояние, в котором они оба счастливо дожили до седых бород, которое со временем неизбежно заиграло несколько брежневским оттенками, но которому все равно хочется аплодировать стоя. Мир катится к черту, а эти два старика все еще не верят в старость, морщины и смерть, а верят в хрустальные черепа, русских злодеек со стрижкой каре и дурацкий детсадовский постмодернизм (из серии нарядить Шиа ЛаБефа Марлоном Брандо из «Дикаря» и посмотреть, что выйдет). Они счастливцы, а нам просто завидно.