Рецензия на фильм Плохие парни навсегда от Евгений Нефёдов

Строго говоря, и «Плохие парни 2» увидели свет отнюдь не вскоре после выхода оригинала – лишь в 2003-м году, причём к тому моменту Уилл Смит уже существенно опережал (так во всяком случае виделось со стороны) Мартина Лоуренса по славе, однако фигурировал во вступительных титрах вторым. Исправления «исторической несправедливости» пришлось ждать ещё семнадцать лет – но в третьей части Майкл Лоури действительно (не формально) выходит на первый план. Любители ныне давно ставших классическими (по крайней мере – для жанра полицейского боевика) лент из цикла «Смертельное оружие» /1987-98/ моментально отметят остроумную перекличку. То есть получается, что Маркус Бёрнетт, с умилением взирающий на внука в родильном доме и вообще – вполне довольный статусом дедули, косвенно соглашается уступить ведущую партию подобно ветерану Роджеру Мёрто, не устававшему повторять белому товарищу, что стар стал для всей этой дребедени. В то время как Лоури, не унимающийся, рвущийся в бой, невзирая на проведённые в больнице месяцы, воспринимается не менее одержимым (да чего уж там – безумным!), чем Мартин Риггс. Мало того, отношения напарников и лучших друзей переживают острейший кризис, когда Маркус отказывается, не вняв уговорам, отозвать заявление о выходе в отставку. Но мы-то ведь прекрасно знаем, что есть ещё порох в пороховницах, тем более что и нахождение круглыми сутками дома, под надзором строгой супруги, тоже – далеко не безопасно для здоровья (душевного). Если к вступительной части картины ещё можно предъявить некоторые претензии (прежде всего драматургического толка, поскольку сюжетные ходы волей-неволей предугадываешь), то по мере развития перипетий – повествование затягивает, что называется, с головой. Объединившиеся в тандем сравнительно молодые режиссёры показали себя не меньшими приверженцами старого доброго действия, чем Майкл Бэй, который обещает вернуться (по крайней мере в качестве продюсера) в четвёртом фильме, если, конечно, вложенные $90 млн. окупятся. Никаких тебе фантастических способностей, как у супергероев из кинокомиксов, но обилие рукопашных поединков, перестрелок, автомобильных погонь, взрывов (всё это – в живописном, залитом солнцем Майами) позволило создать первоклассное зрелище. Особенно впечатляет кульминационный эпизод со спецоперацией на территории сопредельного государства, где слаженная команда орудует не вполне легально. Хотя… закрадывается подозрение, что в данном случае имел значение, скорее, драматизм: слишком уж важную вещь осознал Лоури. Выскажу крамольную мысль. Если б нечто подобное сценаристы придумали в приснопамятную «эпоху VHS», это бы наверняка повергло зрителей в шок. Нет, упомянутый выше Риггс тоже казался сложной, противоречивой натурой (мучительно изживал «вьетнамский синдром», проявлял суицидальные наклонности и т.д.), но всё-таки не претендовал на амплуа героя древнегреческой трагедии… Подобные «вольности» получили распространение сравнительно недавно, в новом столетии, когда деятели «массовой культуры» принялись основательно (целенаправленно?) подтачивать и смешивать понятия добра и зла. Начала преобладать тенденция морального релятивизма, и теперь весёлая песенка про «плохих парней», грозящих непременно навестить тех, кто им не нравится (1), звучит совсем не так беззаботно-иронически, как раньше. А представителям нового поколения ещё надо доказать своё право носить двусмысленную характеристику! Что же касается основного конфликта… Решение творцов с «фабрики грёз» (конкретно – кинодраматургов Криса Бремнера, Питера Крейга и Джо Карнахана) отправить Лоури и Бёрнетта на Кубу, где друзья якобы спаслись от всепроникающего тоталитаризма лишь на территории тюрьмы в Гуантанамо, выглядело, мягко говоря, странноватым. Мексика, погрязшая в криминале, в данном отношении подходит лучше, хотя местный колорит всё равно используется лишь как предлог. Тут необычно другое. Стандартный (ещё мягко сказано!) мотив мести, неудержимая жажда которой не давала покоя десятилетиями так называемой «ведьме», подбрасывает совсем неприятный сюрприз. Не раскрывая ключевой фабульный поворот, всё же отмечу: тот факт, что исток характера такого непримиримого борца за всё хорошее кроется во зле (в близости к этому самому злу и, что хуже, в соблазне навсегда остаться по ту сторону закона), производит мощное, отрезвляющее воздействие. Сразу и Майк предстаёт не такой одномерной личностью, но человеком из плоти и крови. Мало того, теперь ему придётся исправлять ошибку лихой юности, причём исправлять делами. Правда, в сочинённой авторами развязке чувствуется некоторая уступка – уступка даже не ожиданиям публики, а собственной концепции. Не очень-то верится, что Фемида – даже в США, где широко практикуются сделки с правосудием – позволила бы загладить такую вину. Впрочем, Адиль Эль Арби и Билал Фалла не перегнули палку. Картина «Плохие парни навсегда», к счастью, не претендует всерьёз на трагедийный размах подобно хотя бы «Лицу со шрамом» /1983/ (ассоциации с гангстерской сагой Брайана ДеПальмы возникают под занавес). Чем сиквел особо порадовал, так это – принципиальной установкой режиссёров на сохранение прежней, умеренно безалаберной стилистики. Если названный выше цикл Ричарда Доннера получил новую жизнь на телевидении, а Эдди Мерфи только пытается (несмотря на провал пилотного выпуска телесериала про сына Акселя Фоули) вернуть из небытия неунывающего «полицейского из Беверли-Хиллз», то Майк с Маркусом – по-прежнему на коне. Персонаж Смита всё так же ловок, быстр, грамотно перекрашивает поседевшую бороду, но и Лоуренс, даже заметно подрастеряв физическую форму, не утратил главного качества – хлёстко высмеивать всё и вся. Карьера некогда популярного комика пошла на спад ещё к концу нулевых, однако задора и остроумия Мартин не израсходовал. И приятели точно не уступят пальму первенства команде молодых коллег, вызвавшихся помочь в смертельно опасной схватке, справедливо осадив юнцов: нечего напевать «их» шлягер – пусть подберут (или сочинят) свой! _______ 1 – Песней-лейтмотивом стала композиция ямайском регги-группы Inner Circle, изданная ещё в 1987-м, а снискавшая международную популярность в начале следующего десятилетия.