Рецензия на фильм Принц от Евгения Сопко

Боевик, приготовленный по всем правилам, по крайней мере, всегда съестся. Вот только это блюдо – из детской кухни. Не то чтобы вся аудитория жанра – подростки или инфантилы. Просто желание подражать, отождествлять, втайне трепетать перед прекрасным злом незаурядной личности и мечтать спасать – то, что в зрелых людях остаётся от хорошего, романтичного подростка. Потому простой, без затей, но красивый боевик, – удовольствие. Неужели мы все действительно выросли? Неужели к нашим, десятым годам текущего века, хочется чего-то большего? Ведь фильм Брайана Миллера задуман интересным и сделан красивым. Он и начинается красиво: после разговора с дочерью по скайпу герой принимает молитвенную позу, в сумеречной синеве его фигуру заливает свет, метафора отцовских чувств. Естественный свет всегда будет подпущен там, где речь пойдёт о естественных и тёплых чувствах. Тот же синий цвет, но перебиваемый яркими вспышками света искусственного, будет до наркотической тошноты сгущаться на аренах притонов и ночных клубов. Будут изящно изгибаться ловящие световые зайчики лакированные поверхности автомобилей. Дорога и кирпичная стена будут просить пощупать их фактуру. Яркие, сочные краски, ровный, очищенный цвет, движение, полёт, игра обязательных перестрелок и драк, россыпь рождественских шаров и лампочек, вроде бы маняще-горестно должных напоминать о потерянном домашнем уюте, но, увы, лишь декоративно-прикладных. И ещё – яркий ковёр в офисе главного противника, и эта колонна, мягко проплывающая, подступающая, отступающая, как соучастник замысла врага. В целом оператор справился со своей задачей. Главный герой тоже задуман интересным и сыгран красивым, насколько во вкусе зрителей может быть Джейсон Патрик. В качестве родины ему дан многонациональный Новый Орлеан, и он вполне мог быть потомком тех гордых шотландцев, которых не трогал пытающийся завоевать мир император Адриан. Жестокий и несчастный Омар Кайзер, вроде как римский цезарь, тоже хотел завоевать мир большого города, но ничего не мог, по легенде, сделать с Принцем, князем одной улицы, несгибаемого и несдаваемого всем врагам мирка. Что же, мускулистый, пронзительноглазый герой в паре кадров действительно выглядит зубром. Но то, что годится для трейлера, не годится для фильма – в нём нужно играть. Не то чтобы требовался вулкан эмоций: суровый «шотландец», до женщины с евангельским именем Анна-Мария, скорее всего, не знавший слов любви, да ещё потерявший жену и теряющий дочь, никому не обязан иметь сложную мимику. Мозоли на душе, раны на теле, всё, что заставляет вчерашнюю легкомысленную спутницу ронять скупую девичью слезу. От явно неоднозначного героя, прославляемого всеми встречными за то, что он сам называет уничижительным словом, хочется одного – харизмы. Желания влюбиться в него, сочувствовать его беде, переживать с ним страшные воспоминания о роковой ошибке. Не то баянистый баян завязок и подоплёк мешает, не то с харизмой отчаянно не получается, но герою сочувствуешь лишь постольку, поскольку всё-таки желаешь принять показанные жестокие обстоятельства. Кто герой в прошлом – предатель своего босса (фраза «вместе работали»), независимый бандит, тайный агент, толком непонятно. В то, что этот человек, хладнокровно расстреливающий злодеев и щадящий неповинных, попавших под руку, всё ещё вызывает страх, трепет, в то, что он ещё внушителен, загадочен, приходится только верить на слово второстепенным персонажам. Герой и его юная спутница вроде бы испытывают взаимное притяжение, но и этой химии не ощущается. Боятся, ненавидят, сочувствуют, любят героя по большей части потому, что так будто бы приказано свыше: ни одно движение героя не пронизано той силой, которая встречает реальную ответную сильную эмоцию. Фильм напоминает компьютерную игру, склепанную по мотивам множества беспроигрышных сюжетов; оттого и герои смотрятся не столько как живые люди, сколько как ролевые модели. Брюс Уиллис, кажется, не более чем свадебный генерал: играя мстящего (и мстя его страшна) главгада, он не вызывал, как ни старался, ни трепета поджилок, ни неформального сочувствия его потере. Ни страдание, ни жестокость к его лицу не лепились, и, «умерев», он, кажется, испытал подлинную радость от того, что его работа окончена. 50 Cent является не большим декоративным элементом, чем рождественская ёлка, и только Рэйн, пожалуй, интересно сыграл ручную умную змейку; вот только непонятно, зачем он так долго, по всей видимости, репетировал эффектную кончину. Оттого ли фильм туго смотрится и проходит мимо души, что в нём собраны все мыслимые штампы? Возможно, он всё же интересен хотя бы тем, что отражает время, в которое был создан. Ибо пережив и продолжая переживать чуть ли не ежедневно страшные вспышки, кажется, запредельного зла, люди, похоже, перестали воспринимать и злодеев, и мстителей как настоящих героев. Всерьёз олдскульный боевик не воспримется, разве только пародия на него – или тогда подавай нетривиальные ходы и глубокий психологизм. Существа, раньше пугавшие самого диавола своей силой, способной поменять минус души на плюс, сейчас, кажется, плодятся и шагают рядами и колоннами и оттого мельчают как феномен. Потому даже такие герои, как Принц и Кайзер, уже давно не стоят слов. Взгляни – и мимо. Вот разве что во все времена будет жалко детей, попадающих под горячую руку. Увы, если ребенок – законченный наркоман, то и на него надежды мало.