Рецензия на фильм Выживший от Артур Сумароков

Основная проблема любых байопиков – быть правдивыми. И это, увы, задача невыполнимая в контексте того, что изначально рассказывая о деяниях той или иной личности, субъективность одерживает верх над объективностью, и сколь бы прекрасен и гениален не был герой такого кинематографического романа, его все равно сделают ещё чище, ещё белее. Беспристрастность равна бесстрастности, а объективность есть аверсом обыкновенной документалистики, тогда как кино лишь вольно создавать мифы на обломках и осколках старых легенд. «Выживший» Алехандро Гонсалеса Иньярриту – ни в коей своей мере не байопик, хотя сюжетная канва этой напряжённой, гиперреалистической и медитативной сурвайвл-драмы опирается на историю спасения реально существовавшего Хью Гласса. Но то, кем он был в реальности и он же в исполнении Ди Каприо – это две существенных разницы. Исторический контекст в ленте наличествует, он проработан детально, но в то же время он отступает почти без капитуляции, когда Хью Гласс остаётся наедине с самим собой и природой, что представлена в ленте чуть ли не мистической стихией, опускающей человека на уровень ниже звериного. Перед смертью все равны, но умирать то не хочется. «Выживший» при этом до поры до времени представляется эдаким бравым вестерном, благо что эстетика Дикого Запада поддаётся Алехандро Гонсалесу Иньярриту с лёгкостью. Не возникает ощущения авторской чужеродности; но стоит сюжету остаться наедине с Хью, как нет и вестерна. Психологически точно и емко режиссёр создаёт кино не о каких-то отдельных нравах Дикого Запада, проецируемых на всю нынешнюю западную цивилизацию, но о том, как человек из категории тех, что сделали историю и сами стали ею, преодолел и изжил из себя то, что могло толкнуть его в пропасть. Изжил свои страсти, испытав эти самые страсти на себе, познав все мыслимые страдания не столько тела, но души. Не щадя зрителя ни натуралистическими подробностями, ни бесславной политкорректностью, хотя и регулярно вычищая кадр операторской созерцательной поэзией Любецки, Иньярриту, смело взявшись за этот всеамериканский миф о силе духа и человеческой выдержке, корректирует его, творя свой, сугубо гуманистический миф о выживании как некоей изощрённой разновидности божественного провидения для героя. Дабы потом, пережив всё и пересмотрев заново собственную жизнь, обрести новый смысл и новые её цели. Опаленный искрами мести, Хью мог утратить самое себя, но полное осознание цены жизни приводит его к неожиданному исходу.