Рецензия на фильм Преисподняя от Сергей Ю.

Похоже, прошлогодние оскароносные хиты «Омерзительная восьмерка» и «Выживший» основательно оживили почтенный жанр вестерна. Примером тому фильм голландца Мартина Кулховена «Преисподняя». История разделена режиссером на четыре части с библейскими названиями. Две части отсылают нас прямиком к Пятикнижию Моисея – «Бытие» и «Исход». А еще две также соответствуют ветхозаветной лексике: «Откровение» и «Возмездие». Искать буквального соответствия между названиями частей фильма и теми или иными библейскими историями не стоит, автор не собирается знакомить зрителей с содержанием Священного Писания. Ему важно было создать атмосферу, тот воздух, которым дышали пророки и судьи, грешники и праведники, избранные и проклятые. Только действие перенесено из мифической древней Палестины на не менее мифический Дикий Запад середины позапрошлого века (скорее всего, во времена золотой лихорадки в Калифорнии). И Кулховену этот атмосферный фокус удался в полной мере. История у него получилась до того свирепая и кровавая, что по количеству убийств, избиений, актов садизма и инцестуальных порывов его фильм вполне сравним с Ветхим Заветом (если кто-то подзабыл его содержание – перечитайте, многие его страницы буквально залиты потоками крови). Сегодня в кино принято использовать нелинейный сюжет. Как правило, все его изгибы нам предъявляют мелкими порциями, с помощью многочисленных флэшбэков, они дробят ленту на куски, временами сбивают зрителя с толку. Мартин Кулховен поступил по-другому: он начал рассказывать историю с середины, не прерываясь при этом на мелкие эпизоды о прошлом героев. А потом сделал мощную петлю, которая и описывает основную завязку конфликта. К последней части мы возвращаемся на исходную позицию, к узлу той самой петли, остается только затянуть ее до предела. Такой вариант монтажа кажется мне максимально логичным. Итак, в чем суть истории? Главная героиня картины юная Джоан. Она с родителями переехала из Нидерландов в США, ее отец – проповедник протестантской секты кальвинистского толка. Он полностью подчинил себе единоверцев. Они – богоизбранные создания, а он и вовсе подобен богу. Значит, ему все позволено. В том числе и заниматься сексом с тринадцатилетней дочерью, которая только что достигла половой зрелости (вот уж подвезло барышне). Мама Джоан пытается бунтовать, за что подвергается порке и облачению в железный намордник. Месть ее изумляет своей изощренностью: Анна умудрилась повеситься в церкви прямо во время мужниной проповеди. Вы думаете, это мелкое событие охладило похотливые порывы пламенного богоносца? Ничуть не бывало. Поруганной девице удается скрыться от дальнейших пыток инцестом в заведении, двери которого всегда широко распахнуты для романтичных девиц – в борделе для шахтеров и золотоискателей. Оказалось, что папочка Джоаны – не единственный сексистский монстр на этой планете. Но как только Джоан вроде бы наловчилась прогибаться под этот мир, как объявился ее неугомонный папаша. Снова в бега, снова огонь, выстрелы и трупы. Два с лишним часа пролетают незаметно, авторы картины мастерски поддерживают высокий темп гонки. Каноны вестерна соблюдены в полной мере: отменные пустынные и горные пейзажи, молниеносные ковбойские дуэли, массовки в салуне. Злодеи до такой степени злодейские, что даже в черных шляпах не нуждаются. Жертвы не радуют хорошими манерами, но обаятельны. Главная героиня в исполнении Дакоты Фаннинг делает в нужных местах выразительные глаза, понятно, что ей нужно сочувствовать. Голая верхняя губа бородатого проповедника с безобразным шрамом (Гай Пирс) брезгливо подергивается – это явно человек конченый. Чем-то «Преисподняя» неуловимо напоминает «Омерзительную восьмерку» (может быть, мощным шармом отрицательных персонажей?), но фирменный стеб от Квентина Тарантино, очевидно, не в стиле Кулховена. Голландец совершенно серьезен. Эта серьезность с одной стороны, до такой степени завораживает зрителя, что он начинает верить всей этой залихватской попсе. А с другой стороны отсутствие намеков на режиссерское чувство юмора слегка настораживает. Уж больно серьезный идеологический заряд содержит мастеровито сработанная «Преисподняя». Мне после просмотра, например, стало неуютно ощущать собственное мужское естество. Это же мы, мужики, превратили нашу вселенную в ту самую преисподнюю. Посмотрите, как организована моральная поляризация в картине. Все злодеи (как первого ряда, так и второстепенные) – исключительно взрослые мужчины. Они все сексуальные маньяки, садисты, педофилы, алкоголики, убийцы. Кто стал их жертвами: три женщины, два старика, один мальчик и одна отара овечек. Девочке удалось спастись. Два мужчины – положительные герои. Но один из них уже весь седой, а второй-таки все равно убийца. Просто он пока раненный – временно сексуально не озабочен, а потому у него на минутку совесть проснулась. Все без исключения женщины – положительные персонажи. Просто рассадник добродетели в отдельно взятом публичном доме. Их постоянно насилуют, порют, вешают, таскают за ноги по грязи. А одну девочку вообще заставили свинку застрелить. Иногда их эти самые потные мужики против воли, явно обозначенной грубой руганью потерпевших, норовят поцеловать. Звери, одним словом. Так что под видом отменно снятого вестерна очередному прогрессивному режиссеру удалось протащить на экраны очередной антисексистский манифест. Ладно, придется с горя напиться, пнуть пару котиков, поцеловать первую встречную блондинку – а завтра на работу. Проповеди… то есть лекции студентам читать.