Рецензия на фильм По млечному пути от Сергей Ю.

За любимого автора (писателя, музыканта, режиссера) со временем начинаешь болеть, как за любимую спортивную команду. Как долго он еще сможет сохранить чемпионский уровень? Удастся ли ему чем-то нас поразить? Не начнет ли он со временем повторяться? Стиль Эмира Кустурицы изучен миллионами его поклонников до мелочей, до самых тончайших нюансов. Время идет, тревога «болельщиков» нарастает. Новый фильм Мастера «По млечному пути» дал основания для критических высказываний. Да и Каннский фестиваль отказал балканскому Феллини, не включил картину в конкурсную программу. А в Венеции фильм остался без призов. Про что кино? Про войну и про любовь, разумеется, как всегда у Кустурицы. На этот раз про любовь во время войны. Первая половина картины вроде бы состоит из самоповторов: цыганистая старуха и ее безбашенная внучка («Черная кошка, белый кот»); изобилие домашней птицы (оттуда же); свадьба со слезами на глазах, бегство из-под венца (так и слышишь «Бубамару»); гибнущие под пулями звери («Андеграунд»); качание на часах (что-то из «Аризонской мечты» навеяло), заброшенная железнодорожная станция – тоже было («Жизнь как чудо»). Как ни странно, это не раздражает. Не устаешь наслаждаться ритмичным чередованием идеально выстроенных кадров: ярких и солнечных, жизнерадостных, несмотря на военный контекст. А потом начинается любовь. И война из опереточной становится по-настоящему трагической. Кустурицу обвиняют в том, что он исчерпал военную тему. Дескать, сколько можно: уже третий фильм все про ту же самую войну. Да, печально, да, братоубийственная резня, но ведь все уже показал. Так могут говорить только те, кто не представляет исторической подоплеки фильмов Кустурицы. Он про разные войны кино снимает. «Андеграунд» – про Вторую мировую и про начало 90-х. «Жизнь как чудо» – про войну в Боснии. А новый фильм про трагедию Сербской Краины. Это можно понять всего по двум фразам в самом начале картины, так что многие пропустили знаковую информацию мимо ушей. Между тем, это самая печальная для сербов страница их современной военной истории. В результате мощного наступления хорватской и боснийской армий оборона непризнанной сербской республики в Хорватии была прорвана. Десятки тысяч сербов, включая мирное население, были убиты. Полмиллиона беженцев были вынуждены спасаться бегством от неминуемой гибели. Такое за двадцать лет точно не забудешь. И хорватам в уничтожении Сербской Краины помогала практически вся Европа. Плюс США. Миротворцы ООН прикрывали хорватских диверсантов, туристические агентства на Западе организовывали сафари для желающих поохотиться на людей. Поэтому сожжение из огнеметов всего живого в доме Милены – не преувеличение, не метафора. А упоминание о том, что отцу Косты отрезали голову бензопилой – типичная история того ужасного времени. Бегство Косты и Невесты от карателей – символ того самого печального исхода. Форма преследователей недаром напоминает немецкую времен Второй мировой войны. Как известно, хорватские усташи воевали тогда на стороне гитлеровцев. Так что упрекать Кустурицу за постоянное возвращение к военным темам – все равно что нашим режиссерам пенять за фильмы про Великую Отечественную. Разница в том, что мы свою войну выиграли, а сербы – нет. Потом еще было Косово, бомбардировки Белграда. От такой жизни точно в монастырь удалишься, будешь собирать разбросанные камни. Фильм получился красивый и пронзительно грустный. За эти нотки искренней печали можно простить режиссеру многочисленные огрехи: изобилие не всегда оправданных библейских аллюзий, избыточный зверинец, не самая продвинутая компьютерная графика. На этот раз герои картины, измученные ужасами окружающей их действительности, погружаются в мифическую реальность. Фирменный абсурд Кустурицы перерастает в откровенную сказку, где есть место полетам влюбленной пары в ночное небо, их романтическому вальсу во время падения в сверкающих брызгах водопада. Звери, птицы, насекомые становятся полноценными сказочными персонажами, за доброе к ним отношение главного героя помогают ему сражаться с врагами, спасают от неминуемой гибели. Но хэппи-энда не будет. В реальной жизни красота не спасет мир, а принесет одни лишь несчастья, большая и светлая любовь не убережет от смерти. Зато можно порадоваться успехам в личной жизни Эмира Кустурицы: он (Коста) вдоволь нацеловался с Моникой Белуччи (Невеста). И сын его Стрибор Кустурица показал себя достойным наследником знаменитого отца. Саундтрек не подкачал. Причем от прежней лихости The No Smoking Orchestra в фильме мало что осталось. Кустурица-младший слегка разбавил цыганскую этнику стильными приджазенными пассажами. Музыка традиционно играет большую роль в фильмах Кустурицы, и адекватный звукоряд внес свою лепту в арсенал художественных ресурсов картины. Так что сравнивать Эмира Кустурицу с Никитой Михалковым, пожалуй, рановато. Он еще поборется за чемпионские титулы в Каннах, Венеции или Берлине. Если сочтет нужным.