Рецензия на фильм Довлатов от Евгений Нефёдов

Сергей Довлатов просыпается, в очередной (наверное, в сотый) раз выслушивая от любимой мамы упрёки в том, что растрачивает жизнь попусту: лучше бы сидел и писал роман, а не терял время в газетёнке. Дальше следует план-эпизод (в том значении, какое вкладывал в термин Андре Базен), задающий смысловую направленность всему кинопроизведению: зрителю дают понять, что репортёр и непризнанный литератор обретается в комнате в «коммуналке». Естественно, приятного тут мало. Однако то, что один из жильцов называет «общим бытом», можно изобразить по-разному. Например, с отличавшими «Покровские ворота» /1983/ Михаила Козакова тёплым юмором и ностальгией. Даже с нотками героического пафоса, присущими «Моему другу Ивану Лапшину» /1985/ Алексея Германа, отца постановщика, где слова рассказчика-повествователя (1) отнюдь не вступали в противоречие с тем, как нарисована картина будней начальника уголовного розыска Унчанска и его соседей. Ну, хотя бы – с не слишком умной незлобивой издёвкой, как в видеоклипе на песню «Коммунальная квартира» группы «Дюна». Но нет! Нам без обиняков показывают всё самое скверное и пошлое: люди, не стесняясь, жалуются на свои болячки, пожилая женщина неделикатно вмешивается в телефонный разговор Серёжи с бывшей женой и т.п. И лишь его тонкая душевная организация не позволяет отреагировать на ситуацию гневно… Во всяком случае – пока не позволяет. Примерно так и протекает жизнь Довлатова в Ленинграде. Точнее, даже не жизнь – своего рода скитания по белу свету покойника, поставившего диагноз самому себе, отметив в закадровом тексте, что в СССР, если не состоишь в Союзе писателей, ты мёртв… Всё, что открывается взору, провоцирует гулкий внутренний протест – и вызывает ехидную реакцию. Например, слова «жертвы пропаганды» – старика, вопрошающего в общественном транспорте других пассажиров, солидарны ли те с оценкой деяний сионистов. Или провокация «подставного» спекулянта иностранными книгами, предлагающего из-под полы (по поручению компетентных органов) роман Владимира Набокова про «американскую пионэрку» Лолиту. Или затеянные силами трудового коллектива судостроительной верфи съёмки фильма с ряжеными пролетариями в ролях Александра Пушкина, Льва Толстого, Фёдора Достоевского. И, уж конечно, Сергей ни в малейшей степени не проникается энтузиазмом в предвкушении празднования очередной годовщины Октябрьской революции, выражая недовольство холодами, наступившими в начале ноября 1971-го… Быть может, мастера словесности согревает связь с творческими личностями, с друзьями из среды таких же, неоценённых поэтов, прозаиков, художников? Тоже как-то не похоже. В общении с близким другом Иосифом Бродским всё-таки сохраняется дистанция. Разговоры на посиделках в квартирах и встречах на открытом воздухе становятся всё более вымученными, рутинными. Не лучше положение вещей и в смежных профессиях (например, в киноискусстве). Ещё один приятель, по имени Давид, умудряется органично сочетать занятие живописью с ремеслом фарцовщика, что в конечном итоге приводит к трагедии: арестованный ОБХСС, он предпочтёт тюрьме гибель под колёсами армейского грузовика. О том же, сколько нервов потратил Довлатов на диспуты в редакциях периодических изданий и литературных журналов, излишне и упоминать. Не получается у него исполнять заказы – хоть тресни. Не удаётся сохранять серьёзность, не сбиваясь на иронию, не привнося нотки абсурда, которым-де пронизан окружающий мир. И участь неопубликованных рукописей – отправиться в макулатуру (буквально). Разумеется, сложно не согласиться с утверждением авторов в том духе, что человек, чувствующий в себе призвание сочинять и не представляющий иной судьбы, не должен отчаиваться и прекращать борьбу. К тому же, и сам Довлатов строго выговаривает товарищу по несчастью: негоже плакаться, терпя фиаско, поскольку талант и успешность – понятия перпендикулярные. Вот только во всём прочем… Режиссёр вряд ли надеялся потрясти публику выпячиванием отрицательных сторон жизни в социалистической сверхдержаве: в данном отношении фильм слабоват даже по меркам «перестройки», не то что отдельных «откровений» последних лет. Но и той правды, которая, как сетовал Сергей, не нужна властям, в ленте почти не чувствуется. «Почти» – это за исключением одного-единственного фрагмента: журналист, пришедший взять интервью у стихотворца-метростроевца, становится очевидцем душераздирающей сцены (обнаружены останки нескольких десятков детей, погребённых заживо в Блокаду), ощущает внутреннее родство с окружающими, столь же обострённо воспринимая горечь невосполнимых потерь, понесённых в Великую Отечественную войну… Остальное экранное время он невольно напоминает инопланетянина, скитающегося по чуждой планете, не понимающего устремлений местных обитателей, безразличного к их радостям, горестям, исканиям – и тем не менее искренне удивляющегося тому, что не может пробиться через стену ответного непонимания и безразличия. Не бюрократических препон, не идеологической опеки, не интриг завистников – именно непонимания и безразличия. Оставим на совести создателей фильма финальное заявление про миллионы почитателей таланта, обнаружившиеся после скоропостижной кончины писателя в эмиграции. Важнее, что не выдерживает элементарной проверки ни один из ключевых тезисов, озвучиваемых персонажем. Отсутствие членства в вожделенном профессиональном союзе ничуть не мешало чувствовать себя живым (во всех смыслах!), допустим, Владимиру Высоцкому, легко нашедшему отклик в сердцах сограждан: от нефтяников и подводников до номенклатурных работников. И «смелая» догадка о том, что солдаты внутренних войск мало чем отличаются от заключённых, которых стерегут, опровергается тут же: в сновидении, где Сергей возвращается на место службы, дела обстоят очевидным образом иначе. А уж беседа во сне с Леонидом Ильичом Брежневым и вовсе отдаёт жалким фиглярством… По завершении сеанса убеждённости в том, что бескомпромиссный Довлатов с единомышленниками действительно являлись последней надеждой русской словесности или хотя бы голосом поколения, мягко говоря, не возникает. Даже усилия по реконструкции атмосферы канувшей в Лету эпохи не видятся мало-мальски удачными – не идут ни в какое сравнение ни с достижениями Алексея Юрьевича (советского периода), ни с ранними работами самого Германа-младшего. Куда там выдвигать претензии на проникновение в суть того времени, о каком кинематографисты составили весьма поверхностные и приблизительные представления… __________ 1 – «При том мы всё умели, всё могли, всё нам было по плечу. Всё вместе, все вместе, понимаете?»