Рецензия на фильм Человек, который убил Дон Кихота от Евгений Нефёдов

Это тот редкий случай, когда фильм обеспечил себе место в истории если не киноискусства, то точно – киноиндустрии, причём задолго до того, как вышел на экраны. В западных киношколах (преимущественно на продюсерских факультетах) детально разбирают, скажем, причины затягивания процесса и существенного превышения изначально утверждённой сметы на съёмках суперколосса «Клеопатра» /1963/. И стараются предостеречь начинающих бизнесменов от скоропалительных решений вкладывать средства в масштабные проекты (типа «Врат рая» /1980/), предполагающие огромную свободу режиссёра и способные обернуться чуть ли не банкротством киностудии. Здесь – всё-таки обратный пример. Пример поразительного, феноменального упорства (кто сказал «упрямства»?!) режиссёра, не отступавшегося от дерзкого замысла, невзирая ни на какие преграды и дурные предзнаменования. Терри Гиллиам и прежде славился бескомпромиссностью, готовностью отстаивать свою точку зрения в жарких дебатах с топ-менеджментом кинокомпаний, и практика чаще – подтверждала его правоту. Так, «Бразилия» /1985/ со временем вошла в число лучших картин периода рейганомики-тэтчеризма, и вряд ли кто-то посмеет упрекнуть мастера в необоснованных тратах на «Приключения барона Мюнхгаузена» /1988/, пусть не вызвавшие прогнозируемого зрительского резонанса. К слову, вольная экранизация романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» как раз должна была стать следующей постановкой, да ещё с участием «звёзд» (уровня Шона Коннери и Дэнни ДеВито). Не срослось! Можно долго и со смаком описывать неприятности, выпавшие на долю Терри, – вплоть до попытки руководства Phoenix Pictures нанять для завершения работы другого, менее амбициозного коллегу (австралийца Фреда Скеписи). К тому же, эхо былых невзгод (например, в форме судебных разбирательств с Паулу Бранку) по-прежнему доносится… Однако на сеансе (на долгожданном сеансе!) невольно ловишь себя на мысли, что остаётся поблагодарить небеса и воздать должное человеческой настойчивости за то, что картина получилась именно такой. Жаль, конечно, что до триумфа (1) не дожили выдающиеся артисты Жан Рошфор и Джон Хёрт, посвящение которым помещено в финальные титры. Но Джонатан Прайс не просто потрясающе убедителен, настолько слившись с личностью Рыцаря печального образа, что впору начать беспокоиться за душевное здоровье самого исполнителя, а не только престарелого испанского сапожника Хавьера. Едва уловимый шлейф ролей (и жертвы бюрократической системы Сэма Лаури, и фашиствующего рационалиста Горацио Джексона), сыгранных в упомянутых выше гиллиамовских детищах, придаёт дополнительные, весьма ценные нюансы. Ничто не ново под луной, но… текущая эпоха не может не найти отражение на кинополотне (хотя бы в виде страха перед беженцами-террористами и бесчинств русского олигарха Алексея Мишкина) – обязательно внесёт коррективы в исходные, безукоризненно изящные планы художника. Сложно утверждать доподлинно, что получилось бы, если б в картине прямо говорилось о путешествии во времени – в духе марктвеновского «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Однако мотив «фильма в фильме» позволил добиться эффекта смешения и смещения всего и вся тоньше, остроумнее. Завязкой служит нечаянное открытие Тоби Гризони (кстати, однофамильца соавтора сценария Тони), трудящегося над киноверсией шедевра Мигеля де Сервантеса и приобретшего «пиратскую» копию собственной дипломной работы – более скромной адаптации того же нетленного памятника мировой литературы. Нахлынувшие ностальгические чувства побуждают его отправиться на поиски непрофессионалов (из числа жителей захолустной деревеньки), когда-то прикоснувшихся к высокому искусству. То, что жизнь не стоит на месте, было понятно сразу – но характер перемен превзошёл любые ожидания. Горе-режиссёр, не слишком контролирующий творческий процесс и вдобавок закрутивший роман с женой босса, не успевает заметить, как оказывается пленником порождения собственной фантазии. Нечаянно высвободив Хавьера, то есть теперь уже – Дон Кихота, бедолага милостиво удостаивается чести стать Санчо Пансо, верным броненосцем, простите, оруженосцем. И уже никуда от свалившейся как снег на голову чести – не деться! В какой-то момент грань между реальным и ирреальным (точнее, между явью и сном) окончательно стирается – и Тоби натурально попадает в прошлое. Проблема в том, что и рассеявшееся с утренним туманом наваждение на поверку – не избавляет от химер. Взгляд Терри Гиллиама на окружающий мир ничуть не утратил с годами зоркости. Уродства и излишества современного общества потребления, подвергавшиеся уничижительной критике ещё в его бытность правоверным «монтипайтоновцем», за минувшие десятилетия никуда не исчезли – наоборот, приобрели вопиющий размах. Прекрасная Анхелика, изобразившая Дульсинею, соблазнилась будто бы неограниченными возможностями мегаполисов, предпочтя уделу честной провинциальной девушки участь шлюхи нувориша. Повествование закономерно переносится в замок свежеиспечённого водочного короля, чьей благосклонности жаждут продюсеры, который давно скупил тамошние правоохранительные органы и теперь развлекается на манер маркизов и герцогов, заказывая вычурные театрализованные представления. Гвоздём программы становится, разумеется, обезумевший странствующий идальго, чьи благородные порывы, как водится, подвергаются циничному осмеянию. Невзирая на хулиганства постмодернистского толка, дух романа Сервантеса чувствуется ох как хорошо… Колоссальная культурологическая насыщенность (впрочем, для Гиллиама это – нормально) действа предполагает, что ленту будут пересматривать и пересматривать, каждый раз находя всё новые смысловые нюансы, наслаждаясь чистотой и блеском стиля, обнаруживая прежде незамеченные шутки. Но и первое знакомство даёт богатую пищу для размышлений. Вопреки эпатажному заголовку, с удовольствием убеждаешься, что истинный герой – вечен. Человек, который убил Дон Кихота, призывается судьбой занять опустевшее место – и бой с обнаглевшими великанами, сиречь ветряными мельницами, продолжается. С неизбежностью найдётся и очередной Санчо Пансо, поначалу напрасно сомневающийся в здравомыслии достопочтенного хозяина. Жизнь продолжается, одерживая победу над смертью пусть не в биологическом, но совершенно точно – в культурном отношении. Напоследок хотелось бы отметить блестяще подобранный исполнительский ансамбль, начиная с Адама Драйвера: теперь точно никто не посмеет настаивать, что ему ещё долго будут припоминать партию коварного ренегата Кайло Рена. __________ 1 – Рафинированная каннская публика, что ни говори, мало кого удостаивает бурных пятнадцатиминутных оваций.