Рецензия на мультфильм Ученик чудовища от Сергей

Японский режиссёр-сценарист Мамору Хосода не понаслышке знает, что стабильность — признак мастерства. Так с периодичностью раз в несколько лет Хосода выпускает свои работы, которые неизменно затрагивают сердечные струны аудитории. В 2015 году свет увидел аниме-фильм под названием Bakemono no ko, что на русский язык можно дословно перевести как «Ребёнок чудовища». Тогда работа Хосоды снискала премию японской киноакадемии и заработала миллиарды иен в прокате. Теперь она вышла в России — с опозданием на пару-тройку лет и под слегка изменённым названием «Ученик чудовища». Хотя действие «Ученика» происходит сразу в двух мирах — заурядном человеческом мегаполисе и чудесном обиталище японских чудовищ, режиссёрское внимание сфокусировано вовсе не на их живописании. Вместо этого зрителю рассказывается история ершистого мальчика Рена, который волею случая становится учеником антропоморфного медведя Медвежута. Взаимоотношения человеческого детёныша и его наставника складываются непросто. Оба упрямы и в целом слегка диковаты, а Медвежут ещё и склонен к немотивированным вспышкам гнева. И всё же он быстро привязывается к своенравному пареньку и фактически заменяет ему родителей. Недаром оригинальное название фильма характеризует Рена как ребёнка чудовища, а не как его ученика. На этом фундаменте выстраивается классическая драма взросления и поиска себя через отношения с родителями — причём как с «приобретёнными», так и с биологическими. Поиски «настоящей» семьи, в которые Рен пускается, повзрослев, приводят к тому, что он на какое-то время теряет точку опоры и перестаёт понимать, к какому миру принадлежит. Молодому человеку предстоит пройти испытание практически апокалиптического масштаба, чтобы оценить и принять любовь всех близких ему людей (и не только людей). Вместе с тем Хосода в «Ученике чудовища» говорит со зрителями не только об отношениях с родителями, но и о целом множестве других вещей: о борьбе с собственными демонами, об инаковости отдельной личности в толпе, об одиночестве, о дружбе и даже немного о любви. Хронометраж распирает от событий и подтекстов, что лишает сюжетную конструкцию стройности, но это небольшая плата за то обилие эмоций и мыслей, которые дарит фильм. Редко кто из авторов так сильно стремится к диалогу с аудиторией, так жаждет быть услышанным и, главное, понятым. Хосода вновь делает то, что у него получается лучше всего: используя сказочный сюжет, рассказывает бытовую, но при этом глубоко человечную историю. И доводя самых сентиментальных из своих зрителей до слёз, он не оставляет их с этим катарсисом, а заставляет по-новому взглянуть на собственную жизнь. Эта непротиворечивая противоречивость — самое прекрасное, что есть в его работах.