Рецензия на фильм Призрачная красота от Анна Кравченко

Что такое Новый год? Это когда мама готовит салат оливье с докторской колбасой, папа охлаждает на балконе нижегородское полусладкое, а бабушка протирает запотевшие от слез и «Иронии судьбы» очки. Все меняется, похождения врача-алкоголика в исполнении Андрея Мягкова современного зрителя уже не интересуют, нам нужны другие фильмы в жанре календарного кино. Даешь святочную историю по-американски! Пожалуйте на просмотр «Призрачной красоты» от Дэвида Фрэнкела. Все составляющие для полноценного рождественского успеха у фильма имеются: добротно сколоченный сценарий, профессиональная операторская работа, маститый режиссер. А от актерских фамилий на афише у зрителя просто голова кругом пойдет. Кира Найтли в роли второго плана – это как золотая рыбка у владычицы морской на посылках. Блистательный Эдвард Нортон (вспомни «Бойцовский клуб», «Бердмен»), неувядающая Хелен Миррен (архетип королевы), звезда Ямайки Наоми Харрис (черная пантера для Джеймса Бонда). И сам Уилл Смит, чьи грустные глаза бассет-хаунда не оставят равнодушной ни одну женщину на этой планете. Получилось все очень славно: и картинка, и диалоги, и парад крупных планов от всех звезд без исключения. Только вот беда, фильм не для семейного просмотра. Бабушка и мама, скорее всего, останутся довольны, но папа пожалеет, что не успел перед просмотром накатить добрую порцию национального напитка. А тинэйджеры любого пола уже с половины картины заскучают, экшена маловато. И, конечно, поклонникам элитарного кино смотреть «Призрачную красоту» не рекомендуется категорически. Поэтому нормальным, среднестатистическим зрительницам не стоит обращать внимания на мое брюзжание (смотри ниже), без малейших сомнений идите на просмотр творения Дэвида Фрэнкела: зальетесь теплыми слезами сострадания, воссоединение любящих/скорбящих согреет вам душу. Глава успешного рекламного агентства Говард (Уилл Смит) теряет шестилетнюю горячо любимую дочурку. Проходит два года, однако выйти из эмоционального ступора несчастному отцу не удается, он разводится с женой, не занимается бизнесом. Между тем, его компания на грани банкротства: главный креативщик выбыл из строя, большинство деловых контактов завязаны персонально на Говарда. Его партнеры Клер, Уит и Саймон (Кейт Уинслет, Эдвард Нортон и Майкл Пенья соответственно) в отчаянии принимают сомнительное с моральной точки зрения решение. Они нанимают актеров, которые должны, изображая Смерть (Хелен Миррен), Время (Джейкоб Латимор) и Любовь (Кира Найтли), войти в контакт с Говардом. Это послужит затем доказательством неадекватности босса рекламного агентства и позволит перехватить рычаги управления компанией его более вменяемым коллегам. Трюк удается, Говард выходит из состояния аутизма, он произносит страстные филиппики, обвиняя абстрактные категории в его совершенно конкретных несчастьях. Но в финале всем персонажам становится хорошо. Относительно хорошо, ведь всем им (и нам) через некоторое Время нанесет визит Смерть, но мы успеем ощутить всю полноту и сладость Любви во всех ее проявлениях. Скучно становится примерно на двадцатой минуте фильма. К этому времени лакированные, зализанные, открыточно-глянцевые картинки, крупные планы со слезами на глазах и губами, дрожащими от невозможности высказать сокровенное, начинают сильно утомлять. Но еще больше утомляет (раздражение появляется чуть позже) лобовое морализаторство, какой-то свирепый протестантский дидактизм диалогов и монологов. Все эмоции, переживания нужно обязательно проговорить, и непременно много раз, иначе терапевтический эффект не будет достигнут (а психоаналитику сеанс уже оплачен, то есть билет в кино куплен). Я понимаю, это традиция такая: в святочном рассказе полагается доступно объяснить зрителям, что такое хорошо и что такое плохо, как надо себя вести и что будет в противном случае. Причем делать это нужно наглядно, любая аллегория должна быть персонифицирована (как в средневековых мистериях). Вот эта тетка с седыми космами – Смерть. Она за тобой все равно придет, такая у нее работа, поэтому не мешай ей своими стонами и воплями. Юркий темнокожий подросток, развозящий клиентам наркоту на своем скейте – само Время. Оно все время движется, его не поймать даже нью-йоркским копам, оно безжалостно, как наркотическая ломка. А вот эта скуластая девица с распущенными волосами – сама Любовь. Она с тобой сначала заигрывает, а потом динамит. И не обращай внимания на ее кривые зубы, единственный стоматолог, которого ей удалось охмурить, оказался импотентом. Кстати, сколько фильмов с Кирой Найтли смотрела, не замечала, какой у нее прикус. А вот тут со скуки взяла и заметила. Эмоции персонажей предсказуемы, однотипны, играть актерам практически нечего, звездная батарея палит по воробьям. Что окончательно добивает фильм – отсутствие мало-мальски злобного отрицательного персонажа. Ведь кого-то же надо, в конце концов, перевоспитать, как скрягу Скруджа у Диккенса. А потоки слащавой сентиментальности не помешает разбавить хотя бы тонкой струйкой незамысловатого юмора. Я насчитала целых две шутки. К качеству их юмора особых претензий нет, но хотелось бы побольше. Вообще, создается впечатление, что фильм про рекламщиков делали тоже рекламщики. В своей речи в начале фильма Говард несет пафосную пургу о предназначении рекламы: помогать людям, делать их жизнь лучше… Хотя даже младенец сегодня знает, что предназначение рекламы – впаривать потребителям не самые нужные им и не самые добротные товары и услуги в размерах, обеспечивающих продавцу максимальную прибыль. А настоящие профи знают, как манипулировать массовым сознанием путем воздействия на индивидуальное подсознание. Для этого нужно задействовать три архетипических рычага: время, смерть и любовь. Только вот к искусству это никакого отношения не имеет. И вообще, мне больше наши «Елки» нравятся, там отечественные звезды зажигают гораздо бодрее, и сантиментов в меру.