Рецензия на фильм Неизвестная от Александра Александрова

Любопытство – то, что заставляет в пустом доме идти на источник шума, открывать дверь в тёмный подвал и всматриваться в кромешную тьму. Точно так же тайное, непонятное и неведомое братьев-режиссёров Жан-Пьера и Люка Дарденн в драме с говорящим названием «Неизвестная» заставляют героиню рисковать. Только режиссёры как будто забывают, что <strong>в темноте тайны обязательно должно быть что-то объективное</strong>, а не игра воображения с сопутствующими унижениями, обвинениями и угрозами замолчать. Молодой врач Дженни (<strong>Адель Энель</strong>) останавливает порыв своего практиканта открыть дверь запоздалому пациенту. Друг за другом она бесстрастно и принципиально отпускает нравоучения: <em>«Если будешь страдать за каждого пациента, ты станешь плохим диагностом»; «Если хочешь стать врачом, надо уметь контролировать эмоции»; «Будешь потакать пациентам, станешь плохим врачом»</em>. Однако на следующий день, узнав, что звонившая накануне девушка найдена мёртвой без документов, телефона и потому шанса на опознание, <strong>Дженни сама теряет контроль над своими чувствами…</strong> Общее впечатление от фильма напоминает то недоумение, которое возникает после закрытия книги Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту». В ней (именно в этой книге автора, но не во всём его творчестве) в какой-то момент определённые вещи и события, которые просто нужны автору, начинают появляться из ниоткуда, из «широких штанин» без мало-мальски правдивой для фантастики, домысла и вымысла предыстории и определения. Также и в этом фильме: режиссёры – возможно поклонники Брэдбери – <strong>наполняют свой сценарий исходными из неизвестности</strong>. Почему Дженни постоянно думает, переживает, буквально страдает из-за незнакомой девочки? Потому что в прошлом она также кому-то не помогла, или эта девочка снится ей по ночам и грызёт совесть за этот сомнительный и спорный эпизод? Почему героиня так решительно отказывается от хорошего места врача с достойной зарплатой в пользу нищенского места в глубинке? Потому что в её детстве было что-то решающим, или теперь она считает своим долгом таким образом искупить вину? Почему она так самоотверженна? Потому что в прошлом ей кто-то помог, и она решила отплатить миру за эту доброту, или девочка ей всё-таки снится? И откуда, в конце концов, такое желание идти до конца, а по пути указать окружающим на их ошибки, помочь чужим людям найти себя и свою душевную гармонию, когда в своей жизни творится чёрти что? <strong>Потому что режиссёрам просто нужна была такая героиня</strong>, или им снятся свои «девочки», которым они не помогли? Никаких «дано» для поиска этой «Неизствестной» режиссёры не озвучивают. Вместо этого даётся только то, что главная героиня – врач-женщина по имени Дженни Давин, что она не снимает бесформенное клетчатое пальто-унисекс и что она не открыла дверь незнакомке после окончания приёма. Дальше следует смутная и странная <strong>история только следствий без каких-либо причин</strong>: равнодушие всех окружающих, но не героини, наезд гопников, страх подростков, непрофессиональная разговорчивость следователей и болезненное любопытство Дженни, которое перечёркивает естественные человеческие инстинкты самосохранения и самоуважения. В финале же, который раскрывает всё скрытое, в душевные страдания и благородный порыв Дженни не веришь ещё решительней, чем в начале. Потому что понимаешь все действия врача-героини, как желание найти виноватого, чтобы спихнуть с себя это паразитирующее чувство вины. Портрет жертвы, как и главной героини, и всех остальных второстепенных героев, также не прорисован, не раскрыт, не вызывает никакого чувства участия и понимания. От неё <strong>во всём фильме остаются какие-то огрызки</strong>: афроамериканка, молодая, погибла сама или с помощью, от кого-то бежала, потом имя и в конце несколько подробностей, которые нисколько не способствуют тому, чтобы эта, пусть и выдуманная, девочка и её история врезались в память и заставили о чём-то задуматься с переносом на действительность. О ней забываешь, как только начинаются титры. Или сразу после мысли: <em>«А зачем бежала-то?»</em> На мрачное повествование драматической детективной истории – по сюжету и по оттенкам в кадре – ошмётками наклеиваются сцены врачебной практики: опухшая нога у старика, заложенные уши у ребёнка, гниющее бедро у мигранта, приступы инфантильности у подростка и что-то ещё незначительное для сюжета и медленное для динамики. Без какого-либо музыкального сопровождения за все почти два часа, понятно, это призвано приблизить зрителя к реальности той жизни, что отображают режиссёры на экране. Но <strong>обязательно ли так подробно копировать реальность или даже искусственно её омрачать</strong>, чтобы заставить зрителя поверить в картинку и натолкнуть на рассуждения по сюжету? Чтобы поверить герою, у него должен быть мотив! Это то основополагающее, первое правило сценаристов, которому учат ещё студентов на сценарном отделении. <strong>И неважно, закапывает герой труп или пьёт кофе</strong>. То есть, как говорил Чехов: <em>«Если в первом акте на стене висит ружье, то в последнем оно обязательно выстрелит»</em>. Мотива же в сливе бачка унитаза, том, как героиня режет овощи для ужина, выбирает между бутербродом с сыром или колбасой, либо муравьиными шагами помогает бабушке-пациенту спуститься по длинной лестнице нет никакого, кроме как, наверное, увеличить время ленты. Не говоря уже о мотивах риска героини. Фильм «Неизвестная», как и все предыдущие фильмы братьев из Бельгии Дарденн, представлялся на Каннском фестивале. Что говорит о его артхаузности, не массовости. Это подтверждают и другие Каннские работы режиссёров, среди которых немало призёров фестиваля на Лазурном берегу: «Розетта» (1999), «Сын» (2002), «Дитя» (2005), «Молчание Лорны» (2008), «Мальчик с велосипедом» (2011) и «Два дня, одна ночь» (2014). В этом году режиссёры награду не взяли. Возможно, из-за этого после показа на Каннском кинофестивале братья Жан-Пьер и Люк Дарденн вырезали целых 7 минут метра и перемонтировали «Неизвестную». Это же только подчёркивает, что даже <strong>сами режиссёры не уверены в своём результате</strong>. Повар же никогда не сунется досаливать изначально гармоничное блюдо, а художник дописывать уже вставленную в раму картину. В любом случае, отслеживая систему побед братьев <em>«один через два»</em>, можно с уверенностью сказать, что режиссёры стабильны в своих наградах и что их фильм будущего года обязательно станет призёром Канн.