Рецензия на фильм Персональный покупатель от Анна Кравченко

Жизнь все-таки штука хлопотливая, временами – страшно утомительная. Сплошная суета, нелепая беготня. Никчемная работа, противное начальство, дорожные пробки и проблемы со здоровьем. Крутишься, как белка в колесе. А тут тебя вдруг вечные вопросы озадачивают. Есть ли жизнь на Марсе? А после смерти? Существуют ли приведения? Знают ли духи азбуку Морзе? Высокие материи на фоне низменных проблем. Такая амбивалентность – хоть волком вой. Морин Картрайт (Кристен Стюарт), главная героиня фильма «Персональный покупатель» (режиссер и сценарист Оливье Ассайас), ощутила это в полной мере. Брат-близнец Морин Льюис недавно скончался от сердечного приступа. Они с сестрой еще в детстве договорились: тот из них, кто умрет первым, подаст знак оставшемуся в живых. Льюис и Морин – медиумы, так что распознать послание они точно смогут. Морин старается установить контакт с братом, периодически оставаясь на ночь в доме, принадлежащем подруге Льюиса Ларе. Потенциальные покупатели дома хотят выяснить, обитают ли там духи, каков их характер. Они не против присутствия Льюиса (при его жизни у них сложились добрые отношения). Но если в доме поселилась какая-нибудь потустороння злюка – покупка не состоится. Параллельно Морин работает персональным покупателем, приобретает вещи для вечно занятой светской львицы Киры. Она дает девушке указания, и та носится по бутикам, скупая одежду, обувь, кожгалантерею и драгоценности от Картье. А еще Морин одержима мелким бесенком, который подзуживает ее примерять шмотки, приобретенные для работодательницы, несмотря на категорический запрет Киры. Присутствует в фильме и детективная сюжетная линия. Совершено хитро задуманное преступление, в которое Морин оказывается замешанной. И при этом она сомневается, кто затеял с ней коварную игру: дух или человек. У зрителя подобных сомнений не возникает, интрига так себе, сразу понятно, кто шлет барышне «таинственные» СМС-ки. А фоном нам рассказывают весьма познавательную историю о том, как выдающиеся деятели культуры прошлого общались с потусторонними силами и каким образом это отразилось на их творчестве. Согласитесь, богатые сюжетные возможности создал сам себе Оливье Ассайас. Хочешь – снимай философскую притчу, а хочешь – мелодраматический ужастик. Можно детективную пародию изготовить, над гламурной тусовкой постебаться, а при желании хоть love story с инцестуальными мотивами вылепить… Впрочем, тут уже талант масштаба Ларса фон Триера потребуется. Однако Ассайас не ищет легких путей. Его главная задача – сорвать Пальмовую ветвь. Как говорится, noblesse oblige. Он ведь режиссер-сценарист во втором поколении, у него в анамнезе полноценное киноведческое образование и карьера маститого кинокритика. Какие там пародии, упаси боже от ужастиков, оставьте некрофильские инцесты скандалисту фон Триеру. Для нас главное – стать арбитром изящества современной эпохи, создать образцы вкуса кристальной чистоты. А значит – мера во всем, нигде не пережать, ни на йоту не переступить грань дозволенного. Исключительно чистое искусство, сплошная умеренность в рамках прогресса. На главную роль берем сумеречную звезду с неброской внешностью. Стиль игры ей обозначим самый лаконичный (по-другому Кристен Стюарт все равно не умеет). Долой мимику, разрешим пару раз легкий тремор верхних конечностей. Говорит тусклым голосом, полушепотом. Вообще – все говорят деликатно, вполголоса. Даже призраки шумят и безобразничают без окаянства, исключительно quantum satis, так, уронят стакан-другой – мы тут, дескать. Детективную интригу обозначим – и тут же скомкаем. У нас-таки серьезное кино. Суандтрек – просто песня. Тоже легонечко так, виолончельки тревожно постонут, и вдруг – бац, этнические мотивы левантийского розлива. А потом – залихватская немецкая песенка в полный голос. Но большая часть фильма без музыкального сопровождения. Это же дурной вкус, аранжировать драматическое искусство продуктом усилий композиторов и звукорежиссеров (ой, чуть не написала «звукарей», слава Ожегову, удержалась). И вишенка на тортике: история про то, как Виктор Гюго духов азбуке Морзе обучал, а они мэтру напели несколько куплетов для создания его самых заунывных стихотворений. История изобразительного искусства в ее спиритическом и теософском аспектах тоже нас не оставляет равнодушными: вот вам картинки самой Хильмы аф Клинт. А в завершении – многозначительный открытый конец. Диалог человека со спиритическими табуретками. Мы их грозно вопрошаем: кто такой? А они нам отвечают – дух святой! Так что в итоге Ассайас вполне рабочий драматургический материал безнадежно загубил. Попытка подняться на метафизические высоты ему точно не удалась. Меня никогда не возбуждали страсти по Достоевскому. Истеричные вопли на тему если-бога-нет-то-какой-же-я-после-этого-капитан сегодня явно не в тренде. Но и отвечать полушепотом на лебядкинские вопросы тоже как-то нелепо. Стоит такая дамочка, пыльным мешком из-за угла ударенная, и говорит с братом-призраком через флейту трубы водопроводной. А потом втихаря надевает чужие шмотки и вяло мастурбирует. Пятьдесят оттенков серо-буро-малинового получается, без задора и огонька только. Сдержанная актерская игра вполне имеет право на существование, только вот в финале она должна разрядиться мощным эмоциональным взрывом. А тут – стук-постук. Вот и весь катарсис. Раньше мне образцом деликатности служил главный герой бессмертной поэмы «Москва-Петушки» Веничка, который, как известно, прославился тем, что ни разу при дамах не пукнул. Теперь его место занял в моем сердце Оливье Ассайас.