Рецензия на фильм Голем от Сергей Кудрявцев

Пожалуй, я не могу согласиться с тем, как многие дружно решили, якобы вычислив преступника уже к середине повествования, кто на самом деле являлся жесточайшим и кровавым убийцей, присвоившим себе имя средневекового Голема в Лондоне 1880 года. Между прочим, даже роман известного британского писателя, журналиста, историка и эссеиста Питера Экройда, впервые изданный в 1994 году, имеет два разных названия: «Дэн Лино и Голем из Лаймхауса» и «Процесс Элизабет Кри». Да и финал экранизации «Голем из Лаймхауса» (у нас в прокате почему-то пожелали ограничиться «Големом», хотя это вносит существенную путаницу с персонажем классической легенды) намеренно сделан режиссёром Хуаном Карлосом Мединой так, что не следует останавливаться на усиленно навязываемой версии. Тем более что на протяжении всего действия различные убийства, показанные с натуралистическими подробностями, даются будто с точки зрения очередного подозреваемого, даже если один из них, малоудачливый драматург Джон Кри, умер при невыясненных обстоятельствах, а в его смерти обвиняют жену Элизабет, успешную актрису мюзик-холла, где премьером является Дэн Лино, как правило, играющий женские роли и склонный к переодеваниям. Так что можно вполне склониться к предположению, что для создателей этого фильма вообще не имеет особого значения истинный преступник, становящийся своего рода предшественником знаменитого Джека-Потрошителя, чья подлинная личность тоже не установлена до сих пор. Собственно говоря, какая разница - whodunit (так для краткости употребляется выражение в детективном жанре)? Гораздо важнее, как это сделано - то есть жуткая атмосфера таинственных убийств, совершённых с особой изощрённостью. И в этом Медина, ранее поставивший испанско-французскую картину «Нечувствительные», где также была отдана дань жестокости и натурализму, предпочитает не щадить зрителей, словно заставляя и откровенно понуждая быть не только сторонними наблюдателями, охочими до кровавых зрелищ, подобно жителям лондонского района Лаймхаус, но и своего рода соучастниками преступлений. Поскольку очевидец, пусть и невольный, да и любой, кто случайно попадает в очерченный круг смертей (вот и пожилой Карл Маркс, просиживающий в библиотеке за умными книгами, оказывается в числе гипотетических «кандидатов в маньяки», согласно расследованию констебля Джона Килдейра), чувствует себя как бы косвенно причастным ко злу, творящемуся в викторианской Англии. И если дальше развивать высказанную мысль авторов данной ленты, те кинозрители, которые всё-таки проявили любопытство к ней и втянулись в разгадывание истинной сути абсолютно необъяснимых убийств, попали вслед за всеми героями поведанной истории в хитроумно расставленный капкан. Ибо наблюдающий так или иначе убивает - но уже не потенциальных жертв, а предполагаемых преступников, вынося собственный вердикт, который может быть в корне неверным. «Голем из Лаймхауса» - это пример релятивистского триллера (как, допустим, «Зодиак» Финчера), в котором умножение знаний о свершившемся лишь умножает скорбь неясности финального ответа.