Рецензия на фильм Сначала они убили моего отца: Воспоминания дочери Камбоджи от Анна Кравченко

Политическая география – наука почти такая же динамичная, как метеорология. На карте мира постоянно появляются новые названия. Мы привыкли с детства к Цейлону или Бирме, а наши дети уже учат про Шри-Ланку и Мьянму; вместо очаровательных Островов Зеленого Мыса возникает какая-то Кабо-Верде (возможно, эту страну скоро переименуют в Цезарию Эвору); странновато звучащую Киргизию сменяет уже абсолютно варварский Кыргызстан. Иногда смена названия чревата не самыми приятными для населения страны последствиями. Так произошло с Камбоджой. Одно время она называлась Кампучией, что отразилось в дворовом фольклоре народов СССР: «Я тебя замучаю, как Пол Пот Кампучию». Речь идет о геноциде собственного народа, который устроил режим красных кхмеров во второй половине 70-х годов прошлого века. Этим событиям посвящен фильм Анджелины Джоли «Сначала они убили моего отца: Воспоминания дочери Камбоджи», в основу которого легли воспоминания правозащитницы Лун Ун. В 1975 году проамериканский режим Лон Нола в Камбодже пал. Власть захватила левацкая партия маоистского толка АНГКА (Красные Кхмеры), возглавляемая отмороженными интеллектуалами Пол Потом и Иенг Сари. Они начали проводить политику решительного искоренения всяческого неравенства. Для этого они переселили все население столицы страны Пномпеня в сельские районы, заодно отменили деньги. За три с половиной года полпотовцам удался один из самых чудовищных геноцидов XX века. От голода, болезней и репрессий погибло по разным подсчетам от полутора до трех миллионов человек. Для страны с семимиллионным на тот момент населением это, наверное, мировой рекорд. Конец этим безобразиям положили вооруженные силы соседнего Вьетнама. В 1979 году они загнали красных кхмеров в джунгли, выжившее население снова заселило города. А еще Камбоджа вошла в историю как самая заминированная страна на планете. В ходе многолетних войн на ее территории было размещено несколько миллионов мин. Лун Ун было около пяти лет, когда ее семью выселили из Пномпеня. Ее отец служил офицером в армии Лон Нола, а красные кхмеры солдат, полицейских, госслужащих, учителей и священнослужителей уничтожали поголовно. Поэтому глава семейства выдавал себя за грузчика. Горожан поселяют в трудовом лагере, где они занимаются сельскохозяйственными работами и постепенно вымирают от голода и болезней. Красные кхмеры не обращают внимания на семейные связи и постепенно разделяют семью Лун Ун. В итоге она в возрасте семи лет попадает в военный лагерь, где проходит подготовку для участия в войне с вьетнамцами. Девочке удается выжить, и впоследствии она, уже перебравшись в США, пишет свои воспоминания. А заодно принимает активное участие в работе международного движения за запрет противопехотных мин. Перед Анджелиной Джоли стояла непростая задача. Как художественными средствами можно отразить трагедию, масштабы которой вообразить просто невозможно? Показать массовые убийства, когда тысячи людей просто забивали насмерть мотыгами (красные кхмеры берегли боеприпасы для вьетнамцев)? Соревноваться на полях смерти с Мелом Гибсоном дело абсолютно безнадежное. Гипернатуралистические сцены, заваленные окровавленными кусками гниющего мяса кадры, извлечение сердец из трепещущих грудных клеток – после его «Апокалипсиса» снимать подобный кошмар мало кому придет в голову. Надо отдать должное Джоли, она проявила творческое благоразумие и не стала шокировать зрителя зверствами красных кхмеров. Несколько мимолетных кадров с грудами трупов, с ударами мотыги в висок – и все. Авторы картины попытались использовать более деликатные методы. Зритель должен самостоятельно прочувствовать, до какой степени страданий доводит человека рабский труд на рисовых полях, голод, страх разоблачения, массированное идеологические воздействие на сознание жертв строителей муравьиного социализма (термин Ивана Ефремова). С прискорбием вынуждена констатировать: эта задача оказалась Джоли не по плечу. Иосиф Бродский как-то заметил, что страдания обитателей тропиков не способны всерьез взволновать людей, которые знают, что такое российская зима. Нам показывают трудовые лагеря красных кхмеров на фоне пейзажей, на которые сегодня российские туристы могут полюбоваться только за приличные деньги. Тропическая зелень, лазурное небо; тут же представляешь себе, что где-то неподалеку на комфортабельном острове чудит эксцентричный российский миллионер. Умом понимаешь, что адские муки можно устроить в любом климатическом поясе, но эмоционально настроить себя на сострадание обитателям страны вечного лета не так-то просто. Нам показывают, как отец семейства спасает своих близких от хронического недоедания, поджаривая на сковородке местных упитанных инсектов. Впечатляет слабо. Не страдающие особой гастрономической разборчивостью путешественники вам подтвердят: не очень вкусно, зато питательно. Вы вот зимой на Колыме найдите таких нажористых тараканов! А там ведь зэкам не рисовую рассаду в размокшую землю вставлять приходилось. Лесоповал – это совсем другое дело. Подвела Анджелину Джоли и литературная основа сценария. «Дочь Камбоджи» на страницах своих мемуаров попыталась старательно воспроизвести впечатления пятилетнего ребенка о давно прошедших событиях. Исполнительница главной роли подобрана так, чтобы она на эти пять лет и выглядела. Девчушка, конечно, милая, но ее скромных актерских способностей откровенно не хватает для отражения сложной гаммы чувств, которые испытывает человек, теряющий одного за другим своих близких. Почему бы не сделать главную героиню постарше? Пусть бы ей было не пять, а все пятнадцать лет. Ах, да. Мы же экранизируем мемуары, слово в слово. И Джоли пытается следовать написанному буквально. До добра это ее не доводит. Такое ощущение, что женщина-режиссер щадит нервы своей сентиментально-гламурной аудитории. Чувствительные дамочки должны проникнуться переживаниями пятилетней очаровашки, когда она сожалеет о своем нарядном платьице, мечтает о разных вкусняшках из прошлой сытой жизни. Прямо скажем, трагизм получился мелковат. Зачем тогда было браться за столь жуткую тему? Глазами ребенка все это выглядит наивно, немного грустно. И не более! А ведь должно быть по-настоящему страшно. Но вместо душераздирающей истории нам предлагают этакий лайт-вариант чудовищного геноцида. Слишком мало событий (тем более, что режиссер принципиально не показывает ужасов крупным планом). Фильм представляет собой набор статичных картинок. Герои едва передвигаются или скорбно сидят, по их лицам сползают скупые слезы. Сюжет развивается неторопливо, тягуче и как-то очень ровно, без кульминаций и резких поворотов. Правда, в конце картины нам демонстрируют довольно динамичный батальный эпизод, но для двухчасового зрелища этого маловато. Возможно, Анджелине Джоли надо было все-таки взять пример с Мела Гибсона. Не в показе кровавых сцен, а в умении оживить исторический задник кинополотна бодрым авантюрным сюжетом. Пусть отец главной героини совершит безумно смелый побег, покажите его приключения на партизанских тропах Индокитая, организуйте нам налет наркокурьеров из Золотого Треугольника на базу красных кхмеров, поразите зрителя пикантными сценами из жизни Пол Пота с Иенг Сари, придумайте им гарем из малолетних воительниц (только эротические танцы, никакого секса с несовершеннолетними). Джоли включила в фильм сцену, где оголодавшие дети потрошат здоровенную змею. Пускай они сначала за питательной пресмыкающейся поохотятся минут десять. Но это было бы совсем другое кино. На Оскара за полную политкорректность такое выдвинуть едва ли получится, зато сборы стали бы немного поприличней.