Рецензия на фильм Прекрасные дни в Аранхуэсе от Александра Александрова

Родина Гофмана, Гёте, Зюскинда, Ремарка – Германия – полна любимыми и зрелищными сюжетами, полных перипетий, контрастами эмоций, величием событий, фантазиями и аллегориями. Но немецкий режиссёр Вим Вендерс с 1966 года черпает своё вдохновение и периодически предлагает сделать это зрителю из «разговорных» произведений своего давнего друга, австрийского писателя и драматурга, бунтаря против табу в литературе Петера Хандке. Их очередная совместная лента «Прекрасные дни в Аранхуэсе», как и прежние работы, претендует на престижные награды и признание именитых критиков, но непонимание зрителя массового. Словно божественные, французские сады в самый расцвет лета раскидывают свою зелень по всему кадру во всём своём величии. На столе яблоко, налитое цветом и вкусом. За столом двое – безымянные мужчина и женщина, будто Адам и Ева в этом райском месте, переполненном пением птиц, легким ветерком и шелестом листвы – ведут диалог чувств через слова по неизвестным зрителю правилам. А чуть поодаль, из окна за ними наблюдает писатель и записывает их «мысли вслух» под названием «Прекрасные дни в Аранхуэсе». Или это собеседники повторяют мысли писателя? Никаких сцен более. Только рассказ в рассказе, ограниченный кабинетом писателя, садом, и диалогом мужчины и женщины в нём. То ли воспоминание писателя, то ли реальность героев, то ли реальность писателя, сливающаяся с воспоминаниями героев. Всё остальное – визуализацию описываемых чувств, ощущений, обстановок – режиссёр предлагает зрителю рисовать и конструировать по предложенным словам и образам самому. Самому создавать ту личную идеальную картинку, облачая рассказы с экрана в свои собственные фантазии, на которые даже отводится некая пауза: пока поёт музыкальный проигрыватель писателя или Ник Кейв за роялем. Будто читаешь книгу ушами. Но чем дольше длится картина, тем более расплывчатыми становятся образы героев, их мысли и суть диалога. Потому что всё меньше личных аналогий и понимания, о чём речь. То ли о первом опыте интимного контакта, то ли о сексуальных отношениях мужчин и женщин, то ли о любви, то ли о счастье, то ли о протесте и мести через тело, то ли о природе желания, то ли о вечности, то ли о яблоке, то ли … Как же прав был Тютчев, когда утверждал, что, каким бы точным ни было подобранное слово, невозможно понять всю палитру чувств другого человека, испытать те же ощущения и постигнуть его эмоции тогда в прошлом, или сейчас в настоящем, и призывал всех молчать в своём стихотворении «Silentium!»: «Молчи, скрывайся и таи и чувства и мечты свои...». Словно в подтверждение мыслей русского поэта, мужчина и женщина, которые называют друг друга по имени только однажды в финале, часто перебивают и переводят общую тему разговора в иное русло. Выглядит так, будто необходимо скорее что-то ответить, чтобы не допустить неловкой паузы в диалоге или прервать уже затянувшееся молчание. А в целом: «Я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму». И всё из-за того, что перед глазами не кино со своими безграничными средствами популяризации самых смелых и завуалированных идей авторов и сценаристов, а театральная постановка именитого режиссёра по пьесе признанного писателя. Практически кинематографический шедевр из творческого соития двух гениев, новаторство, находка для редкого, но настоящего ценителя. Где нет подсказок и режиссёрских решений через параллельные линии, флешбеки, графику и динамику. А есть только статичные декорации, статичное действие и статичный язык тела актёров Реды Катеб (мужчина), Софи Семен (женщина) и Йенса Харцера (писатель), иногда переходящий в карикатурные движения, чтобы последним рядам было не только слышно, но и видно. В этом сплошном фоне для страстных, переливающихся эмоциями и ощущениями чувств, о которых идёт речь, и садовник в исполнении самого Хандке, и жёлтая кофта велосипедиста вдалеке, и светящийся музыкальный проигрыватель в доме писателя, наверняка, тоже несут свою смысловую нагрузку. Но понятны они будут только избранной публике, на досуге добровольно читающей Петера Хандке и смотрящей Вима Вендерса, а потому понимающей все полутона и намёки, цитаты и константы их творческого тандема. Для остальных, кто впервые слышит о существовании таких людей, «Прекрасные дни в Аранхуэсе» просто странный полуторачасовой разговор в Аранхуэсе. Который, если перефразировать выражение из фильма «странно ходить голым, даже когда ты один», можно охарактеризовать так: «странно смотреть на диалог, даже если не с кем поговорить».