Рецензия на фильм Дикая история от Сергей Ю.

Всем известно, что Испания – страна победившего сюрреализма. Сальвадор Дали, Пабло Пикассо, Хуан Миро, Луис Бунюэль родом с Иберийского полуострова. Так что новый фильм одного из почти классиков современного испанского кинематографа баскского режиссера Алекса де ла Иглесиаса «Дикая история» не может пройти мимо внимания поклонников стильного кино. Его сам Альмадовар благословил на творческие подвиги, у него за плечами серьезное философское образование, фестивальные успехи. Приверженность Иглесиаса раз и навсегда избранным клише известна поклонникам его творчества, так что «Дикая история» (оригинальное название «Бар») должна оправдать свое русское наименование. Качественный трэш – отменное зрелище, мы в предвкушении. Елена (Бланка Суарес) отправляется на свидание с интернет-знакомцем. По пути она заходит в бар, чтобы зарядить севший телефон. Здесь собралась пестрая компания местных завсегдатаев и один случайно забредший на чашку кофе рекламщик-хипстер, эффектно-бородатый Начо (любимец испанских сеньор и российских дам Марио Касас). Компанию разбавляют два странных типа. Кашляющий здоровяк проходит в туалет, чему хозяйка бара Ампаро (Тереле Павес в колоритном гриме) вовсе не рада. А посетителей раздражает местный бомж Израэль (Хайме Ордоньес). Этакий городской сумасшедший, он бессмысленно выпучивает роскошные глазищи и несет какую-то ветхозаветную тарабарщину. Мы наслаждаемся качественно снятыми бытовыми сценками, молниеносными диалогами, живыми репликами, забавными гримасами персонажей. А потом – выстрел. Труп. Потом еще один. Нагнетание атмосферы абсурдистского ужаса, когда люди не понимают, что с ними происходит, какая опасность им грозит. Коллектив начинает дробиться по интересам. А главный интерес – выжить. Идет ожесточенная борьба за единственный оказавшийся в распоряжении посетителей злосчастного бара пистолет. Потом, когда выясняется, что вся каша заварилась из-за какой-то жуткой инфекции, борьба идет за вакцину. Жители столичного мегаполиса мгновенно превращаются в дикарей, готовых ради собственного спасения убить ближнего и в буквальном смысле этого слова нахлебаться дерьма. В финале снова красиво снятые массовые сцены, приятный закадровый джазок. Не цепляет. Смотришь абсолютно равнодушно. Породистых актеров разглядываешь, как холеных животных в зоопарке (даже бомж почему-то оказался накачанным атлетом). Никакого чувства сопереживания не возникает. А по авторской задумке это должно было произойти. Где-то в начале второй половины фильма де ла Иглесиа вообще включает режим Достоевского. То есть мы должны разрыдаться над высосанной из пальца трагедией Трини (Кармен Мати), которую за каким-то дьяволом нужно то ли убить, то ли до самоубийства довести. В ответ на режим Достоевского – реплика от Станиславского: «Не верю!» Персонажи периодически выдают пафосные фразы, Елена смотрит роскошными, полными слез глазами на красавца Начо, ожидая от него гуманизм более высокого накала, чем от остальных персонажей. А тот ведет себя, как обычный альфа-самец, уничтоживший предыдущего вожака и дорвавшийся до власти. Он же не идиот какой-нибудь, а вполне себе прагматичный представитель среднего класса. Периодически режиссер вспоминает, что он дипломированный философ. Тогда герои фильма начинают рассуждать, не сон ли все с ними происходящее, а если сон, то кому он снится, и у кого сны качественнее с онтологической точки зрения. Любой нормальный человек еще со времен сдачи кандидатских минимумов помнит всю эту байду про бабочку и Чжуан Цзы, про Джона Беркли с его субъективным идеализмом, плавно перетекающим в пошлый солипсизм. Может быть, испанцев и можно удивить подобными кунштюками, вот только в просвещенной России такой фокус не пройдет. Ближе к концу картины авторы скатились до убогой пародии на рядовой фильм ужасов. Тут вам и гонки в туннеле канализации, и горящие глаза безумца, и неподдающийся люк, который закрывает путь к свободе, и тщательно смазанное оливковым маслом и нечистотами неглиже главной героини. Причем все это вполне серьезно, без того изысканного стеба, к которому поклонников трэша приучили близнецы-братья Квентин Тарантино и Роберт Родригес. Создается впечатление, что режиссер, понимая, что фильм не задался, пытается завершить его хоть как-то, чтобы он понравился хоть кому-то. Если уж высоколобые критики отвечают репликами на режимы, пусть тогда непросвещенный молодняк получит очередной туповатый ужастик. Наш прогноз: получит – и скушает. А если фильм вместе с ними будут смотреть хотя бы слегка образованные родители – они получат искреннее педагогическое удовольствие, рассуждая с детками о Достоевском и философской бабочке.