Рецензия на фильм За пропастью во ржи от Евгений Нефёдов

Резко отрицательное отношение Джерома Дэвида Сэлинджера к Голливуду и к кинематографу в целом давно стало притчей во языцех. Не к фильмам как таковым (1), а к экранизациям собственных книг. Что ж, писателя нетрудно понять. Поддавшись на уговоры Сэмюэла Голдвина, обещавшего, приобретая права на создание киноверсии рассказа «Лапа-растяпа», выпустить нетленный шедевр, он оказался глубоко разочарован готовой картиной – мелодрамой с сентиментальным названием «Моё глупое сердце» /1949/. Ничего удивительного, что впоследствии, уже снискав мировое признание, Сэлинджер категорически отказывался от сотрудничества с продюсерами и режиссёрами, в том числе со многими выдающимися (от Элиа Казана и Билли Уайлдера до Стивена Спилберга), которым бы наверняка удалось вынести на суд зрителей незаурядное кинопроизведение. Об этом упоминается и у Дэнни Стронга: персонаж вскользь замечает, что лишь он сам мог бы исполнить роль Холдена Колфилда, если б был моложе… Все помнят и иск, поданный на иранца Дариуша Мехрджуи, посмевшего, не получив официального разрешения, адаптировать повесть «Фрэнни и Зуи». Но как в таком случае мастер словесности, скончавшийся сравнительно недавно (в 2010-м году, в почтенном девяностооднолетнем возрасте), отнёсся бы к идее поведать средствами киноискусства о себе? Неужели б одобрил или хотя бы – никак не прореагировал?! В титрах сообщается, что в основу сценария была положена книга Кеннета Славенски. Вот только Стронга, начинавшего на актёрском поприще, позже добившегося заметных результатов в области кинодраматургии (в частности, участвовал в адаптации бестселлера Сьюзен Коллинз) и даже успевшего – на телевидении – попробовать силы в режиссуре, заинтересовали не детали биографии сами по себе. Его заинтриговала, скорее, эволюция личности человека, постепенно осознающего, что не может заниматься ничем иным, кроме сочинительства. В данном отношении «За пропастью во ржи» неплохо вписывается в любопытную тенденцию последних лет; в качестве примера достаточно упомянуть драму «Прощай, Кристофер Робин» /2017/, тем более что А.А. Милн тоже прошёл через горнило войны. Это действительно увлекательный процесс – искать точки пересечения подлинного и вымышленного миров, пытаться определить степень влияния окружающей действительности (социальной и природной) на фантазию художника, исследовать истоки замысла… Джери не нашёл понимания у отца, выразив желание поступить в Колумбийский университет (вместе того, чтобы заняться коммерцией), а вот мама – поддержала сына, чьи ранние опыты ей понравились. И всё-таки решающее влияние на него оказал Уит Бернетт, ведший в высшем учебном заведении курс малой прозы. Преподаватель и по совместительству редактор литературного журнала Story не просто познакомил с техникой или, допустим, помог отшлифовать стиль, заострив внимание на соотношении перипетий излагаемой истории и голоса автора. Не просто деликатно поведал о тех трудностях, с какими начинающему, но очень одарённому коллеге неизбежно придётся столкнуться. Главное – в другом. Спустя годы, излечившись от душевного недуга, преодолев затяжной творческий кризис и, наконец, познав громкий успех, Сэлинджер найдёт в себе силы отринуть и те компромиссы, на которые вынужденно шёл, уступая настойчивым просьбам издателей. Представления об «идеальном» писателе как об отказывающемся не только прибегать к рекламным уловкам, но даже… публиковаться (!), вряд ли найдут понимание, но это во всяком случае объясняет мотивы, которыми руководствовался Джером Дэвид. Между прочем, хорошо, что фильм стал доступен для зрителей (сначала на кинофестивале «Санденс», потом – благодаря ограниченному прокату в США) до того, как в СМИ разгорелся скандал с обвинениями против Кевина Спейси, что наверняка негативно повлияло бы на восприятие его игры и ленты в целом. Впрочем, отношения с наставником – лишь один, пусть даже важный, аспект. Как и в случае с создателем образа Винни-Пуха, на взгляды Сэлинджера драматически повлияло то, что довелось видеть на фронте. Участие в высадке в Нормандии, в освобождении узников концентрационных лагерей, в допросах нацистских преступников – всё это отнюдь не служило источником вдохновения. Поразительно, но ему лишь встреча со священнослужителем-индусом (к слову, в прошлом – боровшимся с оружием в руках против британских колонизаторов), познакомившим с философией и духовными практиками дзэн-буддизма, помогла вернуться к любимому занятию. А работа над романом «Над пропастью во ржи», вроде бы не имеющим прямого отношения к войне, исцелила психологическую травму. Парадокс заключается в том, что обретение душевного покоя и всеобщее признание – породили новые проблемы. В какой-то момент творец перестаёт властвовать над собственными героями, которые обретают самостоятельное существование – и оказываются способны влиять на подлинную реальность. Явно неадекватные (отождествляющие себя с Холденом) читатели, появление которых вынудило Джерома Дэвида срочно принять меры – купить дом в малолюдной местности, выступили предшественниками куда более решительных фанатиков, включая убийцу Джона Леннона Марка Чэпмена и Джона Хинкли-мл., совершившего покушение на Рональда Рейгана… Так возникает мотив ответственности писателя, с одной стороны отражающего актуальные проблемы реальности, но с другой – активно (вольно или невольно) участвующего в её, реальности, преображении. Николас Холт замечательно освоился в роли ищущей, мятущейся натуры, и уже появилась информация, что именно он изобразит Джона Рональда Руэла Толкина в ещё одном биографическом фильме. __________ 1 – Если верить дочери Маргарет, у её папы был перечень любимых кинокартин, куда входили постановки Альфреда Хичкока, Винсента Миннелли и ряд комедий.