Рецензия на фильм Сага о чудовище. Сумерки от Евгений Нефёдов

Лив Тайлер уже давно не ассоциируется со своими знаменитыми родителями: музыкантом Стивеном Тайлером (лидером легендарной рок-группы Aerosmith) и Биби Бьюэлл, фотомоделью и певицей. Сложно сказать, удалось ли ей достичь высот Лив Ульман – выдающейся скандинавской актрисы, в честь которой родители и назвали дочь. Однако «звезда» может в равной степени гордиться как ролями в кинопроизведениях режиссёров мирового уровня (от Бернардо Бертоллуччи до Роберта Олтмена), так и участием в голливудских блокбастерах. Замысел «Саги о чудовище. Сумерек» имел для Лив, судя по всему, исключительное значение, причём к такому предположению подталкивает не только решение впервые (если не принимать в расчёт семнадцатиминутных «Изгоев» /2015/) выступить в качестве продюсера. Ситуация, когда шериф Эллен Купер проявляет сострадание к девочке-подростку, обнаруженной рядом с пожилым мужчиной, пытавшимся застрелиться, и, как вскоре выясняется, никогда не покидавшей пределы его жилища, недаром вызывает в памяти сюжетные перипетии триллера «Безмолвная схватка» /1994/. То есть Тайлер постаралась (в данном случае не так уж важно, осознанно или нет) вернуться к истокам собственной артистической карьеры, всячески поддержав постановщика в стремлении выйти за рамки ординарного хоррора. Фриц Бём набирался профессионального мастерства, обеспечивая (силами компании Toccata Film, основанной совместно со Свеном Нури) постпроизводство кинокартин, в том числе нескольких – оставивших заметный след в истории немецкой киноиндустрии. В принципе, уже ранние, короткометражные опыты в режиссуре вынудили говорить о наличии у него определённого таланта. Но реализация сценария, написанного Фрицем (полное имя – Фридрих) совместно с Флорианом Эдером, предъявляла всё-таки особые требования. Труднее всего для уроженца Берлина было, по-видимому, вписаться в новую, пусть и родственную европейской, культуру. В каком-то смысле сам Бём оказался в положении Анны, покинувшей убежище, приведённой в больнице в чувства и… с неподдельным интересом открывающей для себя огромный мир, существующий по странным (вроде бы знакомым по прочитанным книжкам, но в то же время – внутренне чуждым) законам. За тем, как она, вернувшись к жизни, медленно адаптируется к социальным условиям «одноэтажной Америки», учится общаться со сверстниками и сверстницами и т.д., авторы наблюдают деликатно, но предельно скрупулёзно. И этот процесс захватывает, пожалуй, не меньше, чем поползновения разгадать тайну происхождения той, кого так называемый (именно так называемый – ненастоящий, как показал анализ ДНК) «Папочка» годами удерживал в неволе, запугивая россказнями о чудовище, пожирающем детей. От Бел Паули (кстати, англичанки) требовалось изрядное мужество, чтобы преобразиться в измождённую, затравленную, чудом выжившую героиню. Что же с ней приключилось в младенчестве? Прятавший девочку от соседей мужчина (1) вроде бы не производил впечатление маньяка, проявлял искреннюю заботу, но его поступки (особенно с того момента, как принялся регулярно делать инъекции лекарственного препарата, замедляющего физиологическое развитие) – не могут не привлечь внимание правоохранительных органов. Убеждённость Анны, измученной ночными кошмарами о мерзком, покрытом шерстью людоеде с огромными клыками, настолько сильна, что поначалу не покидает подозрение, что страхи имеют под собой куда как реальное основание. В конце концов иногда случается, что и взрослые (даже такие, как шериф Купер, умная, проницательная, по долгу службы много общающаяся с согражданами) ошибаются… Кто знает, что скрывают окрестные леса, где обитает, например, внушающий трепет Человек-волк – одноглазый отшельник в медвежьей шкуре? И разве можно быть уверенным до конца, что окружающие – те, за кого себя выдают?.. Бём и Эдер имели полное право предпослать эпиграфом известную (цитируемую к месту и не к месту) максиму Фридриха Ницше: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем». Мало того, и вторая часть изречения («И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя») представляется созвучной экранным перипетиям. Однако в отношении девушки, вызывающей у старшеклассников, включая Рэя (младшего брата Эллен), любопытство пополам с презрением, упомянутое утверждение оказывается справедливым в совсем другом – вряд ли заложенном философом – смысле. Переломным моментом становится, конечно же, эпизод вечеринки соучеников, когда Анна начинает смутно догадываться: творится что-то неладное. А местный хулиган, проявивший сексуальную агрессию, не успевает понять, что произошло, упав замертво на землю с разодранным горлом… Чуть позже она обращается к уцелевшему «Папочке» с резонным вопросом, почему тот не посчитал нужным или не осмелился уточнить, кто именно является пресловутым монстром? Драматичной развязки не избежать! Заключительная часть повествования, когда охотники один за другим прощаются с собственными жизнями, на мой взгляд, несколько уступает зачину и последующим событиям, державшим в изрядном напряжении. Дело даже не в специальных эффектах, вполне приемлемых – с поправкой на ограниченный производственный бюджет ($2 млн.). Метаморфозы организма (трансформация скелета, стремительно покрывающиеся волосами кожные покровы и т.д.) вроде бы не оставляют никаких сомнений относительно личности чудовища, которое вовсе не желает, узнав правду, добровольно уходить в иной, якобы неописуемо прекрасный мир – и подчиняется инстинкту размножения, отважившись на продление рода. Вместе с тем очевидно, что симпатии создателей ленты остаются на стороне Анны (или уже не вполне Анны?). Под занавес действие получает чуть ли не символическое звучание, подводя к «неудобному» выводу о губительности человеческой нетерпимости – о пагубности глубоко укоренившегося стремления отдельных представителей вида Homo sapiens спешно уничтожать всякого, кто не похож. Не похож и, следовательно, несёт угрозу. __________ 1 – Приглашение Брэда Дурифа, запомнившегося по массе «культовых» фильмов ужасов, видится по-своему знаменательным.