Рецензия на фильм Атлантида от Анна Кравченко

Даниэль Дефо, создавая своего «Робинзона Крузо», нечаянно положил начало не только новому литературному направлению, но и целому разделу философии. Забросив уроженца города Гулля (или Халла, так понятнее для поклонников Леонида Слуцкого) на необитаемый остров Отчаяния, Дефо задолго до Хайдеггера, Сартра и Камю погрузился в проблемы экзистенциализма. И пошло-поехало: истории про то, как следует обживать необитаемые острова, какие модели поведения выбирать для налаживания контактов с Пятницами, людоедами, пиратами и прочими нарушителями робинзоньего одиночества заполонили мировую литературу, а потом и кинематограф. «Атлантида» Ксавье Жанса, экранизация романа «Холодная кожа» Альберта Санчеса Пиньоля, из их числа. Чтобы зрители ничего не перепутали и не подумали нанароком, что увидят сейчас очередную сказочку в стиле слегка страшненького фэнтези, фильм открывает эпиграф из самого Фридриха Ницше: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Мы сразу настраиваемся на серьезный лад и готовимся к тому, что нам предстоит сеанс философствования молотом с целью перемещения добра и зла через линию терминатора (не путать с персонажем Шварценеггера) прямиком в сумерки идолов. Авторы оправдывают наши ожидания. В Европе разгорается Первая мировая война. На заброшенный островок где-то в приполярных широтах южного полушария с корабля высаживается молодой человек (Дэвид Оукс), которому в течение года предстоит вести здесь метеорологические наблюдения. Его предшественника, которого он должен сменить, обнаружить не удается. В домике, предназначенном для обитания исследователей мирового климата, царит хаос. Все перевернуто и/или покрыто толстым слоем пыли. На острове имеется маяк, смотритель, который называет себя Грюнером (Рэй Стивенсон), отказывается внятно ответить на прямой вопрос: куда подевался его напарник по робинзонаде? Его слова о том, что тот погиб от тифа, доверия не вызывают. Молодой человек, несмотря на предостережения любезно сопроводившего его на сушу капитана, все же решает остаться на острове. Однажды ночью раздается стук, в домик метеоролога начинают ломиться жуткого вида и цвета земноводные твари. Растрачивать свою фантазию на всякие мелочи авторы философской притчи не желают, а потому обитатели гипотетической Атлантиды награждены цветом кожи на'ви из «Аватара», а смазанные черты мордашек человекообразных амфибий наводят на мысль о том, что в кроне их генеалогического древа поселился Волан-де-Морт. Их походку Ксавье Жанс подсмотрел в обезьяннике. Его ничуть не смутило то обстоятельство, что передвижение с опорой на костяшки пальцев характерно для шимпанзе ввиду соответствующих пропорций верхних и нижних конечностей. А синекожие атланты обладают настолько человеческим телосложением, что Грюнер смачно сожительствует с плененной им самочкой обитателей морского дна (Аура Гарридо) на зависть сексуально неудовлетворенному напарнику. Отбившись от нападавших, метеоролог поселяется в маяке вместе с Грюнером. Теперь они на пару отстреливают морских пришельцев, которые по ночам атакуют их обитель. Грюнер и его Пятница, которого смотритель маяка называет Другом, демонстрируют два типа мировоззрения. Один пытается изобразить из себя то ли Űbermensch-а среди тварей дрожащих, то ли европейского цивилизатора среди недоразвитых аборигенов. Для этого он постоянно разговаривает грубым голосом, командует напарником, насилует синекожую сожительницу и отстреливает в неимоверных количествах ее сородичей. Его Друг грешит амбивалентным поведением, он то принимает активное участие в боевых действиях, то пытается ласково поговорить с сексуально-эксплуатируемой представительницей угнетенной расы. Разумеется, зрителей ожидает вполне политкорректный нравоучительный финал, но только после того, как нам продемонстрируют насыщенные многозначительными аллюзиями эпизоды из жизни разноцветных гуманоидов, людей и амфибий. Нам постоянно на что-то намекают. Например, фолиант Дантова «Ада» неоднократно попадает в огонь, но почему-то не сгорает. К чему бы это? Мудрый Ницше не зря советовал своим адептам при общении с женщинами пользоваться плетью. Мне, простой блондинке, неподвластны философские глубины/высоты, а потому я даже догадки свои озвучивать не буду. А поскольку мое сознание свободно от когнитивных сверхусилий по разгадыванию философских ребусов, меня интересуют более приземленные вещи. Например, нелогичность отдельных сюжетных коллизий. Итак, на острове потерпело крушение судно португальских контрабандистов, которые везли груз динамита (откуда и куда посреди пустынного моря – непонятно). Судно потерпело крушение, несколько ящиков со взрывчаткой вынесло на берег. Но динамит отсырел и пришел в негодность. Друг предлагает Грюнеру погрузиться на дно моря и достать с борта затонувшего корабля ящики с динамитом. Интересно: оказывается, выброшенный на берег динамит отсырел, а пролежавший бог его знает сколько на дне моря – нет! Для погружения Друг использует полный комплект водолазного снаряжения. Как оно оказалось на острове, кто обычно его использует – смотрители маяков или метеорологи – нам объяснить не удосуживаются. Просто рояль в кустах. В конце концов, Робинзон ведь получил кучу полезных вещей с разбитого корабля, а населению Таинственного острова помогал капитан Немо. И вообще, не надо цепляться, не забывайте – это притча! Причем философская, вспомните эпиграф. Поняла, умолкаю. Ведь у Ницше такие усы были, сам Горький завидовал, какие уж тут скафандры. Нам внушают такие благородные идеи: все люди братья, даже если они синие мокрые женщины. А бороться с агрессией надо очень осторожно, а то сам превратишься в дракона. Кажется, у Евгения Шварца на эту тему сказочка была в трех действиях. А для блондинок даже мультик одноименный сделали по мотивам вьетнамской легенды. Всего на двадцать минут. Тоже про земноводных. И никакого Ницше.