Рецензия на фильм Молодой Годар от Александра Александрова

Чтобы по достоинству оценить новый фильм Мишеля Хазанавичуса «Молодой Годар» нужно не только любить кино за предлагаемые истории, но и уметь искренне восхищаться его формой. Потому что эта лента не столько о мужчине, который стремительно ворвался в кинематограф с нестандартным взглядом, сколько о режиссёре, чья до сих пор тайная личность вдруг раскрывается в его же стиле вызова, эпатажа и сенсации. Таким Годара запомнила Анна Вяземски, главная актриса его «Китаянки» (1967) и вторая жена, по книге которой «Год спустя» и был снят этот фильм. С нежных отношений возрастного деспота и наивной девушки лучший режиссёр по версии «Оскара»-2012 за фильм «Артист» (2011) Хазанавичус начинает всю историю «революции в кино», которую так рьяно искал Годар на протяжении всей своей карьеры. А она в том, что зрителю кажется, будто он смотрит фильм об отношениях великого режиссёра: наблюдает за его семейными перипетиями, интимными подробностями личной жизни, обычными буднями с минимумом деталей о работе Годара, благодаря которой он стал тем, кем стал. Всего одна презентация «Китаянки», и два упоминания других картин режиссёра из уст поклонников не идут и в сравнение с метаниями Годара в поисках той революции для кино, которая постепенно наполняет его самого и его дальнейшие работы бездуховностью хаоса и машинизацией неуправляемой толпы в отношениях с окружающим миром. Однако всё, что нужно было сказать о взглядах и вкусах Жан-Люка Годара на кино, отображено внимательным Хазанавичусом в смысловом и кадровом наполнении, который копирует визуальный стиль режиссёра и эстетику его работ разных лет. Это видно в таких грубоватых диалогах, которые своей высокопарностью не соответствуют домашней обстановке, или закадровых монологах, какие высокую интеллектуальность героев ставят в один ряд с пресловутым просторечием быта и рождают из этого высшей пробы сарказм. Чего стоит одно сравнение 37-летнего Годара себя самого с Моцартом: «Моцарт все правильно сделал — умер в 35 лет. Творческим людям так и надо умирать. Иначе они превращаются в старых пердунов». Сюда же относятся картинные ракурсы хрупкой актрисы Стэйси Мартин, сыгравшей Анну Вяземски, на фоне величавого Лазурного берега, постельная сцена в виде черно-белой фотосессии ню, съёмка в негативе, взгляд актёров прямо в камеру и титрованные мысли героев, которые противоречат только что сказанным словам. Этим Хазавичус отметает необходимость говорить о творчестве Годара больше, чем того требует история о любопытном человеке, жизнь которого так удачно ещё и связана с кино. Мишель Хазанавичус не акцентирует внимание на фильмах своего героя, которые можно пересмотреть в оригинале, а полностью отдается во власть противоречивой натуры Жан-Люка Годара, где абсолютное равнодушие к тому, что вне экрана, гармонично сочетается с бытовой ссорой с женой до суицида. Нахальство перед вежливыми старшими уютно соседствует с почтением к дерзкой молодёжи. А снискание популярности на легких комедиях ненавязчиво переходит в их презрение после со словами: «Пора покончить с диктатурой сантиментов, на них революцию не сделаешь». Во многом фигура увлеченного до саморастворения режиссёра, утверждающего, что «кино – труп, и все вокруг занимаются труположеством», получается благодаря сыгравшему его Луи Гаррелю. Его молодость и привлекательность не идёт наперекор актерскому таланту, уже отмеченному наградой «Сезара»-2006 и многочисленными номинациями разных престижных кинофестивалей, в том числе и Каннского. Получившийся из Гарреля Годар не даёт усомниться в своём почётном возрасте, равно как и в своих позициях относительно кино, образа мыслей, революции, друзей и семьи, от которых, словно с подлодки «Редутабль», о которой постоянно говорит главный герой, никуда не деться. Он остаётся таким же внушительным и грозным даже тогда, когда Хазанавичус откровенно иронизирует над своим героем, который только что называет наготу в кино порнухой, но сам вдруг выходит из ванной абсолютно голым и неприкрытым удачно стоящим на переднем плане столом. И в контексте всей картины это выглядит не пошлым или оскорбительным, а, как выразилась его экранная жена, «обоснованным сценарием». В таком ключе противоречий тяготеющий к реальной основе («Поиск» (2014) и философскому подтексту даже там, где его нет («Право на «лево» (2011), Хазанавичус в сценарии и картинке «Молодого Годара» совсем не серьёзно воплощает в полную величину вполне серьёзного Годара. За это многие критики назвали картину о нём гадкой, но другие аплодировали стоя. Сам же 86-летний Жан-Люк Годар, живущий сегодня отшельником в одной из швейцарских деревушек, идею фильма о себе назвал «глупой-глупой затеей», однако, после премьеры и до сих пор хранит упорное молчание. И не это ли лучшая награда Мишелю Хазанавичусу взамен нереализовавшейся номинации картины на «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале-2017?