Рецензия на фильм Борг/Макинрой от Александра Александрова

В игровой ленте о легендарных теннисистах "Борг/Макинрой" как нигде должны были пригодиться навыки режиссёра Януса Меца в документалистике. Его первая художественная картина такая же проработанная и тщательно выверенная, как любая другая на реальной основе. Но при этом глубоко чувственная для фильма о спорте. Может, потому, что она о людях? Две звезды мирового тенниса на корте борются за победу на Уимблдонском турнире 1980 года. Рациональность против эмоций, техника против интуиции, сдержанность против вспыльчивости, статный Сверрир Гуднасон в роли Бьорна Борга против коренастого и кудрявого Джона Макинроя от Шайа ЛаБафа. И одна цель – стать лучшим и войти в память, как лучший. За это и цепляется режиссёр. Ведь под каждой победой и поражением есть свои движущие или тормозящие предпосылки. Как заметил в интервью земляк Борга швед Стеллан Скарсгар, который в этой ленте играет тренера теннисиста, режиссёр Янус Мец "удивительно точно умеет разглядеть человеческую историю в любом материале. Он кропотливо добавляет детали в образ каждого персонажа, а они, в свою очередь, добавляют герою веса". И спорить с регулярным обрядом хождения по ракеткам, обсуждением свадьбы, руганью Макинроя и нервозностью спортсменов накануне главного матча в их жизни невозможно. Тем временем режиссёр будто слишком увлекается человечностью образов и желанием уйти от сухой документалистики. Герои выглядят взволнованными, но не смотрятся теми, кто действительно переживает внутреннее извержение вулкана по поводу своей славы, давшейся такой высокой ценой, или бесславия, легко обретённого в тяжёлых поисках признания. Актеры играют на надрыве, на том подъеме, какой, наверное, возможно испытать, находясь только там: на глазах миллионов, что ждут от тебя невероятного на грани с невозможным. Особенно Шайа ЛаБаф, который настолько прочувствовал свою роль и влился в неё, что рабочее название "Борг" в последней редакции стало "Борг/Макинрой". И он, Макинрой, кричит и ругается на судей, подставляет соперника-друга, однако, и тот оказывается каким-то незаконченным, недорисованным, недосказанным. Что говорить об образе молчаливого и замкнутого Борга, который и должен быть ледяной глыбой по определению? Закрытые ото всех внутрь чувства, бушующие и разрывающие всё нутро, не объясняются дисциплиной до предрассудков, тихой истерикой на полу в дУше с демонстрацией хорошего тела актёра, или его побегами от невесты и тренера под нервирующий отстук одной ноты на фортепиано. Всё это могло бы открыться в ряду тех воспоминаний о детстве героев, которые и представляет зрителю режиссёр с тщательностью документалиста. Настолько они изумительны, что ошибочно принимаешь их за реальные кадры из личного архива, вплетенные в сюжет полнометражного игрового фильма, как порой делают создатели лент на реальной основе. Но это очарование заканчивается ровно в тот момент, когда понимаешь, что завершения этих историй ждать не стоит. И если о прошлом Борга можно сделать логичные выводы, то по показанным отрывкам детства Макинроя совершенно непонятно, как из дисциплинированного мальчика с невероятными математическими способностями вырос такой балагур, невротик и скандалист. Эти линии бесследно утопают в финальном матче двух противоположностей, который не на шутку способен взволновать и поклонников этого спорта, знающих исход той игры. Только в этот момент теннис, как спорт, занимает своё почетное место, какое он всегда занимал в жизни главных героев фильма и даже выходит далеко вперёд основной идеи фильма. Он накаляет те самые эмоции, какие копились на протяжении всей ленты, как у спортсменов на экране, так и у зрителей перед ним, и даёт им выход. Подчеркнутые удивительной операторской работой качели успеха и поражения в сете за сетом то одного, то другого игрока заставляют жадно следить за мячом, что так хладнокровно и беспристрастно прыгает по корту, как будто не от него зависит исход Уимблдонского турнира 1980 года и жизни этих двоих. Именно поэтому напряженные полчаса одной игры, сконцентрированные в финальном времени ленты, совершенно справедливо и очень скоро становятся слишком затянутыми для неподдельного интереса к кино, где как утверждает Стеллан Скарсгар, "спорт – это лишь скелет, двигатель фильма, если хотите, <…> а герои фильма — его сила". Потому как после завершения всей этой карусели душевных метаний, спортивных перипетий и жизненных достижений испытываешь неподдельное, как основа этой картины, облегчение, что наступил конец, ракетки зачехляются, а борьба заканчивается. И на этом выдохе подробности из жизни спортсменов после матча белыми буквами на черном фоне смотрятся куда более яркими, эмоциональными, информативными, объёмными и интересными. Может, потому, что это лента о людях? А люди с их силой, волей и характерами полностью держаться на скелете, который не сконцентрирован только в одной части тела, а гармонично и равномерно даёт опору по всему росту.