Рецензия на фильм Рубеж от Евгений Нефёдов

Даже если не помнить, что Александр Шевцов принимал участие в сочинении ленты «Мы из будущего» /2008/, а сценарий продолжения, вышедшего двумя годами позже, писал уже самостоятельно, пролог «Рубежа» всё равно вызывает недоумение, граничащее с разочарованием. К чему столь явно повторять сюжетный ход – пусть сюжетный ход по-настоящему удачный, открывающий богатейшие возможности?! Однако почти сразу выясняется принципиальный нюанс: Михаил, невесть как перенёсшийся в прошлое, быстро обнаруживает, что солдаты и офицеры, участвующие в кровопролитных боях на Невском пятачке, не видят его, что называется, в упор. Более того, незваному гостю из грядущего не страшны пули и осколки разрывающихся снарядов (по крайней мере покамест). Да советским воинам, собственно, и не до того: все силы брошены на прорыв Блокады, на спасение миллионов жизней, на приближение Победы… А Шуров, изрядно поломав голову над причиной происшествия, полагает, что разгадал «ребус», как только возвращается в настоящее, где может продолжать заниматься привычными делами. Но что это за гигантские – высотой до неба – столбы, искажающие пространство, приоткрывающие картины минувшего? Неизвестное науке природное явление или банальные галлюцинации?.. Надо сказать, визуальные эффекты, хотя и реализованы на достаточно высоком техническом уровне (1), всё-таки не воспринимаются абсолютно оправданными с художественной точки зрения – не введены в ткань повествования органично. Не то чтобы кажутся вставным аттракционом, предназначенным специально для тех, кто не представляет себе кинематографа XXI века без новейших технологий, но во всяком случае – сложно отделаться от ощущения, что в фильме говорится совсем про другое. Элементы научной фантастики служат не более, чем допуском, позволяя не просто сопоставить, а столкнуть разные эпохи, что называется, в лоб. Здесь существеннее, что Дмитрию Тюрину удалось убедительно реконструировать на экране атмосферу Великой Отечественной войны и вместе с тем – не скатиться в карикатурную условность при изображении текущего момента. По сути, хватило краткого эпизода: авторитетный бизнесмен медленно выговаривает своим молодым партнёрам, что те напрасно подались в коммерцию, прозрачно намекая: последует тяжёлая кара… Лично я не удивился, уже после просмотра узнав, что авторы отталкивались от фактов, причём разработка некой фирмой (и название-то звучит символично – ЗАО «Корпорация «Евротракт») песчаного карьера на нетронутом участке местности на левом берегу Невы, служившей плацдармом, действительно вызвала протесты общественности. К слову, и у комиссара Шурова был прототип – начальник политотдела 86-й стрелковой дивизии А. В. Щуров, блиндаж которого (с останками одиннадцати человек, решивших застрелиться, но не сдаться в плен) поисковики нашли ещё весной 1990-го. Если чёрным копателям из упомянутой выше постановки Андрея Малюкова хватило сравнительно немного времени, что прийти в чувства и разобраться, кто враг и где наши, за которых хочешь не хочешь придётся воевать, то персонаж Павла Прилучного (кстати, актёр не в первый раз сотрудничает с режиссёром) – не таков. Этот будет до последнего упираться, вертеться, искать лазейки, решая подброшенные загадки и убеждая себя, что не имеет никакого касательства к погребённым под толщей прошедших лет событиям. Его не пронимают ни вид страданий, ни та беспримерная отвага, с какой соотечественники, не щадя живота своего, дают отпор иноземным оккупантам. Слышатся набившие оскомину тезисы про двести тысяч якобы напрасно принесённых в жертву защитников Ленинграда и про то, что мёртвым не следует мешать жить (так бы и прямо сказал: беспечно наслаждаться жизнью) потомкам. Масла в огонь подливают слова престарелого отца Михаила, затаившего обиду на людей, уверяющего, что не знает и не желает знать никаких родственников: фамилию будто бы придумали в честь женщины по имени Шура, выходившей ребёнка в детдоме. И заодно родитель внушает сыну, что негоже забивать голову всякими глупостями вроде любви. Неужели ситуация безнадёжна и нет никаких шансов на исправление? Выбор названия (вместо рабочего варианта «Невский пятачок») видится на редкость удачным. Рубеж – та линия, за какую силы, обороняющие окружённый город, не имеют права отойти. Кроме того, подразумевается грань между двумя состояниями (бытием и небытием), на которой пребывает молодой делец, не подозревающий, что врачи НИИ Скорой и неотложной медицинской помощи почти отчаялись спасти доставленного без сознания пациента. Но прочитывается и ещё один (пожалуй, самый важный) смысл, вложенный Шевцовым и Тюриным. Все мы, сегодняшние, находимся на рубеже. Поставлены, если угодно, самой логикой развития исторического процесса перед необходимостью осознания того обстоятельства (обстоятельства вполне очевидного, несмотря на ухищрения пропагандистской машины, запущенной в «перестройку»), что дальше отступать – некуда. Без прошлого не существует будущего, да и беспокойное настоящее превращается в жалкое прозябание без цели и подлинной радости, заменяемой примитивными суррогатами. Мог ли Шуров-младший каким-нибудь днём ранее поверить, что испытает настолько сильную гордость за деда (от скепсиса и цинизма не останется и следа!), водружающего красное знамя над уничтоженной пулемётной точкой противника?.. Но возвращение в наш бренный мир (как особо подчёркивает врач, стараниями тех, кто искренне переживает и ждёт) иначе было бы невозможно – по завершении сеанса в этом не остаётся и тени сомнения. __________ 1 – Джаник Файзиев, значащийся среди продюсеров, в данном отношении блестяще держит марку.