Рецензия на фильм Завод от Евгений Нефёдов

Недоброжелатели Юрия Быкова, которых действительно хватает, наверняка с готовностью припомнят ему фразу, брошенную в сердцах в свете крайне резкой негативной реакции части общественности на премьеру первого сезона телесериала «Спящие». К счастью, до полного разрыва с кинематографом (да и с телевидением, надо полагать) не дошло, а скандал лишь поспособствовал дополнительному привлечению внимания к следующему проекту. Между прочим, лично мне видится закономерным интерес зарубежных инвесторов, и произнесённые на премьере слова французского продюсера ленты о том, что права на прокат фильма уже приобрели свыше двух десятков стран, не вызывают удивления. Это когда-то, в годы существования (за «железным занавесом») СССР и прочих социалистических держав, восточноевропейские производственные драмы казались скучными и малоинтересными западным зрителям, включая пролетариев. Капиталистические же законы действуют приблизительно одинаково (разумеется, с поправкой на принадлежность государства к центру или периферии мировой системы и т.п.), а значит, те проблемы, с какими столкнулись простые работяги где-то в российском захолустье, близки и понятны многим, особенно в ситуации затяжной финансовой нестабильности. Что ж, в данном отношении прорабы «перестройки» соотечественников не обманули… Впрочем, слова авторитетного представителя киноиндустрии можно истолковать и в том смысле, что «Завод» не лишён зрелищных достоинств. Если в нашумевшем «Дураке» /2014/ режиссёр использовал элементы криминальной драмы и триллера (незадолго до развязки над Димой Никитиным нависала куда как реальная опасность), то новая постановка по всем формальным признакам – боевик в духе «Крепкого орешка» /1988/. Боевик, которому мрачные интерьеры (находящееся на грани разорения промышленное предприятие не сравнить с офисным зданием в центре Лос-Анджелеса!) придают дополнительную суровость. Похищение бизнесмена кучкой доведённых до отчаяния индивидов – само по себе событие экстраординарное. Вот только авторам этого мало, и прибытие бойцов СОБРа в тот момент, когда уже достигнута договорённость об уплате выкупа по-тихому, путает все карты. Дальше – больше. Будут и напряжённые выяснения отношений между сотрудниками правоохранительных органов и представителями частной охранной компании, и лобовое противостояние с оружием в руках, и попытка штурма, не обошедшаяся без человеческих жертв. Сюжетные повороты оказываются неожиданными (хотя я, не скрою, угадал, кто сделал злополучный звонок), не позволяя действию пробуксовывать, а зрителю – ослабить внимание. Вместе с тем Быков не уступает соблазну уйти в жанровую стихию – ни на мгновение не даёт забыть о главном предмете. Если в упомянутой постановке Джона МакТирнана социально-критические мотивы носили строго подчинённый (не скажу «спекулятивный» из уважения к общепризнанной классике Голливуда!) характер, то на сей раз – всё наоборот. Сложившаяся ситуация не воспринимается совсем уж невероятной, как не вызывает вопросов и правдоподобность дальнейшего развёртывания перипетий. И ещё важнее, что конкретные обстоятельства позволяют исчерпывающе обрисовать истинное положение вещей. Ключевой фигурой выступает, как легко догадаться, Калугин – олигарх местного разлива, влияние которого в масштабах региона почти ничем не ограничено. «Не боюсь», – отрезает он в ответ на робкую угрозу рабочего начать забастовку, действительно не имеющую смысла в условиях падения спроса на продукцию и износа оборудования предприятия, купленного за бесценок в эпоху тотальной приватизации. Но что делать рядовым гражданам? У одного несовершеннолетние дети, у другого – больная престарелая мать, третий находится в преддверии пенсии… То, что прежде практиковалось в уголовной среде (кстати, участник с тюремным прошлым имеется, но не является лидером), закономерно становится новой формой классовой борьбы. Не нужно заблуждаться на тот счёт, что похитители декларируют частные цели, надеясь на полученные деньги обеспечить себе и родным безбедное бытование. Реальность – гораздо сложнее. Финал «Дурака» показался мне, помнится, единственным слабым (скажем так, недостаточно психологически обоснованным) фрагментом той талантливой и эмоционально трогающей картины: не ведут себя люди подобно стаду баранов. Не ведут – и всё тут! В данном отношении «Завод» представляется убедительнее. Товарищи, закалённые многолетним трудом, спаянные в коллектив, давно разочаровавшиеся в прелестях капитализма, и рады бы действовать «по правилам», но не знают – как. В том и проблема, что «агитатором» выступает Седой – ветеран нескольких «горячих точек», обладающий боевыми навыками, не теряющийся в экстремальной обстановке, но являющийся носителем, что ни говори, идеалистических взглядов на действительность. Его обострённое чувство справедливости вызывает уважение, однако избранный метод и готовность добиваться цели, идя напролом, не считаясь с судьбами соратников, граничат с цинизмом. И разве не простодушна вера в то, что предание гласности поступков конкретного, пусть даже крупного, дельца переломит ситуацию в корне?! Причина, уж конечно, не в кознях персонально Калугина, смерть которого по большому счёту – ничего не изменит. «Дурачок», – такой нелестной характеристикой наделяет противника Туман, неожиданно, невзирая на понесённые потери в личном составе (1), проникшийся к одноглазому возмутителю спокойствия неким подобием симпатии. На поверку тот, понадеявшийся на средства массовой информации и прокуратуру, оказывается ещё наивнее, чем Дима, не смогший смолчать и не попытаться донести весть о грозящей катастрофе с обветшавшим домом. Борец за правду не может быть умным в глазах тех, кто нашёл себе уютное место под солнцем. Однако парадокс, как верно подмечает Юрий Быков, заключается в том, что в обществе, где высокие идеалы отринуты и подменены стремлением к наживе и примитивным удовольствиям, счастье недостижимо в принципе. Недостижимо ни для кого, включая сильных мира сего, не говоря уже о приспешниках. Оттого развязка кажется ещё печальнее. __________ 1 – Кстати, эпизод штурма снят по-настоящему впечатляюще, в лучших традициях старых американских боевиков (от «Кодекса молчания» /1985/ до «Робота-полицейского» /1987/).