Рецензия на фильм Магдалина от Сергей Ю.

Живописная история XII века о любви прекрасной графини и пылкого трубадура переплетается с искусствоведческим триллером, действие которого разворачивается в наши дни. Смотрите фильм «Магдалина» режиссера Наталии Тарадиной с Анной Андрусенко в главной роли. Когда-то дамское образование предполагало обучение французскому языку, овладение искусством игры на клавесине, знание четырех действий арифметики и умение не оттоптать ноги партнеру в туре какого-нибудь модного на то время контрданса. Сегодня подобный квадривиум ни одну мало-мальски благородную девицу не устроит. Им теперь подавай степень бакалавра дизайна футуристической логистики, магистра урбанистической герменевтики со знанием мандаринского диалекта древнекитайского языка. Можно, конечно, быть и попроще. Вот Наталия Тарадина всего-навсего дипломированный искусствовед. А чтобы зря не пропадали усердные посещения лекций по оформлению резных рельефов фасадов древнерусских храмов, Тарадина решила окончить режиссерские курсы, да и замастырить кинишку в духе какого-нибудь куртуазного маньеризма. И в 2018 году состоялся ее полнометражный дебют – на экраны вышел фильм «Магдалина». Магдалина Егорова (роль исполнила Анна Андрусенко) тоже весьма просвещенная девица. Она – переводчица со старофранцузского, специализируется на творчестве Кретьена де Труа, писателя XII века, его перу принадлежат в частности, куртуазные романы бретонского цикла, посвященные королю Артуру и рыцарям круглого стола. Именно этот средневековый борзописец ввел в культурный обиход идею поисков Грааля, легендарной чаши, заполненной кровью Христовой, а потому дарующую вечную жизнь. Пускаясь в традиционное для историй про благородных рыцарей и дамочек их пламенных моторов путешествие, Магдалина заворачивает по пути в деревню, где группа энтузиастов реставрирует храм постройки XII века. Барышня почему-то приходит к выводу, что это культовое сооружение является плодом творческих усилий французской графини Мелисенды, которую каким-то аквилоном (возможно, зефир-бореем или сирокко-мистралем) занесло в наши палестины. На стенах храма имеются резные рельефы (до удивления схожие с теми, что красуются на фасаде церкви Покрова на Нерли). Юная исследовательница тут же предположить осмеливается, что сей бестиарий включает в себя симплициссимусов (мифических орлоногих змее-львов, не имеющих прямого отношения к творчеству Гриммельсгаузена). А о них живописал как раз в своем романе о Граале Кретьен де Труа. Значит, между поэтом и графиней что-то, то ли гривуазное, то ли платоническое (кто их там за давностью лет уличить сможет), но все же было. Тут же несколько флешбэков переносят нас вслед за съемочной группой во Францию. Вот вам титулованная скульпторша-архитекторша, а вот рядышком ей что-то нежное в ушки чирикает бард. Дама попутно пишет с него рельеф-портрет, который потом чудесным образом появляется все на том же многострадальном фасаде церкви Покрова на Нерли. Правда, парсуна сия почему-то ассоциируется у людей с Давидом-псалмопевцем. Впрочем, Тарадиной виднее – это же она искусствовед, а не мы с вами. Снова хаотичные метания героини по просторам родины чудесной. Поскольку в этих эпизодах появляется телега, лично у меня опять возникли аллюзии с творчеством Кретьена де Труа. Именно при помощи этого транспортного средства в пароксизме рыцарственного раскаяния перемещался в пространстве один из внедренных им в европейский культурный ландшафт персонажей – Ланселот, получивший прозвание «Рыцарь телеги». Хотя, возможно, авторы картины не имели намерения настолько серьезно препарировать сознание зрителей, и телега на экране появилась просто так. Надо же обитателям сельской глубинки, куда еще не явился на смену крестьянской лошадке железный конь, на чем-то грузы перевозить. Но кинодеятели уже успели насторожить зрителя: следует ждать очередного подвоха в виде культурологического ребуса. На что эти интеллектуал-эрудиты опять намекают? Опять Мелисенда. На этот раз к ней византийский император сватается, а она его ласково отшивает: вас, императоров, много, а я такая скульпторица-архитектриса одна на весь крещеный мир. Перенос в наше время – изучение настенного химерического зверинца продолжается. Героиню заносит так сильно, что она допускает слегка кощунственное отождествление своей ученой особы с самим мысленным слоном (если кто-то не в курсе – это рельефно-хоботное вообще-то Христа олицетворяет). Постепенно идея поискать Грааль куда-то пропадает, закадровый лепет, посвященный наивным мечтаниям неизбалованного мужским вниманием синего чулка о благородных (а иногда и не совсем благородных, даже скорее брутально-хамоватых) джентльменах в латах, стихает. Никакого сюжетного продолжения эти темы не получают. Зато Магдалине является призрак Мелисенды во плоти. Трогательные сценки сочувственного единения двух просвещенных дам. Затем неимоверно распухший хронометраж внезапно обрывается, наводя на печальные размышления об оскудении финансовых потоков частных инвесторов кино-творчества Тарадиной. Скомканный финал сияет застенчивой улыбкой еще одного призрака, явившего свой давидоподобный лик героине на улицах суетной столицы. Когда-то в школе меня бесило требование нашей словесницы, которая вымогала из нас при написании сочинения вывод: что хотел сказать автор? Да ничего не хотел, просто прикалывался! Поэтому я не стал бы задавать идиотские вопросы создателям «Магдалины». Дело не в том, что они прикололись, а как они это сделали. Получилось не очень: сбивчиво, претенциозно, затянуто. То есть абсолютно по-дилетантски. Создается впечатление, что уже к середине сюжета авторы забывают о том, что они, собственно, хотели до зрителя донести. Произведения зодчих XII века в окрестностях Владимира являются весомым вкладом в культурное наследие благодарного человечества? Никто спорить вроде бы не собирается. Женщинам по силам все, что могут делать мужчины? Так сегодня думают не только феминистки. Диплом искусствоведа позволяет человеку бессовестно издеваться над не столь просвещенным людом? А вот это весьма спорное утверждение. Можно ведь и на ответку нарваться: чем изображать из себя Тарковского и плодить стада глубокомысленных слонов, лучше бы подыскать вместо анорексичного двойника принцессы Мелисенты из «31 июня» 1978 года отечественный аналог Харрисона Форда, да попробовать вступить в заочное состязание с Джорджем Лукасом. Он ведь тоже мог истории про Грааль заворачивать – любо-дорого посмотреть.