Рецензия на фильм Муза смерти от Анна Кравченко

Проникнуть в воспаленное творчеством сознание настоящего поэта – занятие увлекательное. Что, например, подвигло Данте на создание «Ада», кто нашептал Мильтону его «Утерянный рай», что вдохновило Блейка написать «Притчи ада»? Говорят, что есть такие потусторонние существа – музы. И это их рук дело. А они как – хорошие или не очень, облегчают ли они жизнь своих гениальных подопечных или превращают ад литературный в настоящую преисподнюю? В третьем по счету англоязычном фильме испанского режиссера Жауме Балагуэро «Муза» заглавные персонажи оказываются злобными тварями, настоящими инфернальными феминистками, которых нектаром не корми – дай умучить очередного поэта. Итак, гнев свой богиня воспой… Год спустя после самоубийства своей возлюбленной университетский профессор Самюэль Соломон пребывает в глубокой депрессии. Ему постоянно снится один и тот же кошмарный сон, в котором жертвой ритуального убийства становится женщина. К ужасу Самюэля кошмар воплощается в реальность: по телевидению сообщают о точно таком же убийстве. Посетив место преступления, Самюэль знакомится со странной женщиной по имени Рейчел. Там же он обнаруживает необычный артефакт в форме яйца. Вокруг этой загадочной штучки (в фильме макгаффин именуют имаго) закручивается мрачная интрига. Оказывается, за ней охотится целая банда адских существ. Это музы. Злобные инфернальные ведьмы, приносящие творческим личностям (в основном мужчинам, разумеется) только мучения и страдания. Самюэль вступает с ними в борьбу не на жизнь, а на смерть. Дальше вам показывают достаточно средненький ужастик: актрисы в демоническом гриме корчат свирепые гримасы, тела потерпевших покрывают кровавые раны, по их истерзанным телам ползают стаи насекомых, обезумевшие люди бросаются друг на друга с ножиками и причиняют друг другу тяжкие телесные повреждения, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего. Или реализуют суицидальные наклонности в особо изощренной форме. Еще одно деяние, которое зритель видит на экране, можно квалифицировать как убийство в состоянии аффекта (убитый при жизни ведет себя на редкость аморально и противоправно, загоняя будущего убийцу в длительную психотравмирующую ситуацию). Все нормально, любители получат свою порцию кровавого мяса. Кто-то начнет выискивать логические нестыковки, которые встречаются на сюжетных поворотах «Музы» довольно часто. Но я бы к этому придираться особо не стала. В целом на развитие сюжета они влияют не фатально. А возникли они, скорее всего, из-за аберрации сознания сценаристов, которые опирались на литературный первоисточник (фильм создан по роману Хосе Карлоса Сомосы «Леди номер тринадцать»). Такое бывает: хорошо изучивший текст книги человек, пересказывая ее содержание, что-то упускает, оставляет за кадром, подсознательно решив, что слушателю (зрителю) содержание истории в общих чертах уже знакомо. Но вопросы все-таки возникают. Рейчел пытается вырваться из сексуального рабства, крадет у сутенера свой паспорт и намеревается уехать вместе с сыном. А потом вдруг оказывается, что ей некуда пойти, поэтому она обращается за помощью к вовремя подвернувшемуся Самюэлю. Такое впечатление, что их раньше что-то связывало. Неспроста же профессор в финале соглашается взять на себя заботу об очаровательном безымянном малыше лет пяти от роду. Хотя на подобные детали вполне можно закрыть глаза. Лично мне не хватило другого – именно того, что обещало название картины: таинственной, магической атмосферы творческого процесса. Авторам не удалось погрузить зрителей в сознание поэта, окунуть в его эмоции. Персонажи картины периодически цитируют отрывки стихотворений, но сделано это без выдумки, создатели картины не смогли найти по-настоящему оригинальных решений, убедить зрителя в невероятной силе рифмованного слова. Мне кажется, такая задача по плечу мастерам уровня Гильермо дель Торо или Джима Джармуша – его «Патерсон» восхитителен. Там, кстати, поэтичность вовсе не инфернальная, напротив – стихи наполнены божественным светом и добротой, а муза-жена – просто ангел во плоти, хотя во всем этом нет ни капли религиозности или мистики, история очень реалистичная, происходящая на самом что ни на есть бытовом уровне. Жауме Балагуэро рисует гораздо более мрачную картину, но передать природу поэтического вдохновения и сопутствующего ему адского безумия у него не получилось. Жаль. Перспективная идея реализована процентов на десять заложенного в ней творческого потенциала.