Рецензия на фильм Дэвид Линч: Жизнь в искусстве от Анна Кравченко

Дэвид Линч – живой классик независимого американского кинематографа, чье имя широкий круг зрителей связывает прежде всего с сериалом «Твин Пикс». В документальном фильме Джона Нгуйена, Рика Барнса и Оливии Неергаард-Холм «Дэвид Линч: Жизнь в искусстве» седовласый мэтр предстает перед нами художником, творящим в своей мастерской странные, сюрреалистические произведения изобразительного искусства. За кадром звучит его монолог, а на экране кроме самого Дэвида появляется только его маленькая дочурка Лула Богиня Линч. Именно ей посвящен фильм, и речь в нем идет о детских и юношеских воспоминаниях творца. По словам Дэвида Линча, любые творческие идеи окрашивает прошлое. Руки главного персонажа фильма все время заняты, он или курит, или что-то мастерит: грунтует холст, размазывает краску, пишет, рисует, лепит. На наших глазах рождаются мистические, загадочные визуальные образы. Эти картины-инсталляции добавляют эмоциональности монотонному голосу в сопровождении медитативного саунтрека. Если вы – приверженец реализма, настроиться на одну волну с Дэвидом Линчем у вас вряд ли получится. Понять, что происходит в голове художника, достаточно сложно. Как и оценить его первую полнометражную картину «Голова-ластик», ставшую тем не менее культовой. В фильме «Жизнь в искусстве» Линч заканчивает рассказ о поисках своего места в жизни и творчестве периодом, когда он работал над этой лентой. Детство Дэвида было на редкость счастливым, даже мечтать нельзя о более добрых, мудрых и любящих родителях. Мать рано заметила тягу сына к рисованию, но никогда не давала ему раскрасок, они бы только сдерживали творческое начало. Отец научил его работать руками. Став старше, Дэвид всегда получал желаемое, отец оплачивал половину стоимости его начинаний, но и сыну нужно было внести свою лепту. Родители не считали профессию художника достойной, но и не препятствовали занятиям сына живописью. В семье Линчей детям всегда предоставляли достаточно свободы, никто не читал нравоучений, не стоял над душой. Удивительно, почему в столь теплой, дружелюбной обстановке сформировалась такая замкнутая личность. Похоже, Дэвид уже тогда был весьма мрачным типом. В Филадельфии, где Линч учился в Пенсильванской академии искусств, его депрессивность только усилилась. Он признается, что в этом городе царила спертая, нездоровая атмосфера страха, его не покидало ощущение болезни, порочности, расовой ненависти, присущей жителям этого «Нью-Йорка для бедных». Однако в стенах учебного заведения дух искусства был жив. Как-то раз, работая над картиной в черно-зеленых тонах, Дэвид словно услышал идущий от нее ветер. В его голове засела мысль создать движущуюся живопись и совместить ее со звуком. Потом он познакомился с ночным сторожем морга, пришел туда ночью. Тема смерти и разрушения почему-то сильно волновала юношу. Он устраивал эксперименты, которые его отец посчитал дьявольскими. А что еще можно подумать, когда сын с гордостью демонстрирует коллекцию плодов на разных стадиях разложения и дохлых птиц с мышами? Позже Дэвид увлекся анимацией, совмещал ее с игровым кино. Его короткометражка «Алфавит» по сути своей представляет собой воплощение кошмарного сновидения девочки, племянницы его первой жены Пегги. Когда у супругов родилась дочь, с деньгами стало туго, и Дэвид был вынужден распрощаться со свободой, ходить на работу пять дней в неделю. На рисование времени уже не оставалось. Тогда же Линч подал заявку на грант для независимых кинорежиссеров в Американский институт киноискусства. Он даже не надеялся его выиграть. Но через несколько месяцев произошло событие, которое навсегда изменило его жизнь. Грант ему дали, и он снял 35-минутный фильм «Бабушка». Практически «на коленке», в доме, где он тогда жил. Его работу заметили и даже пригласили в Лос-Анджелес, в школу при Американском институте киноискусства. В пустой конюшне особняка на Беверли-Хилл Дэвид устроил настоящий съемочный павильон. Он вспоминает время работы над фильмом «Голова-ластик» как один из самых величайших и счастливейших своих опытов в кино. Фильм «Дэвид Линч: Жизнь в искусстве» оставляет двоякое впечатление. С одной стороны, все в нем вроде бы логично и последовательно. Размышления зрелого мастера на тему «все мы родом из детства». С другой стороны, ясности в понимание мировоззрения художника его мемуары не добавляют. Сознание творца – сплошные потемки. Что могло так травмировать его психику? Нельзя ведь назвать таким уж сильным стрессом случай, когда он в детстве увидел поздно вечером на улице совершенно голую женщину, у которой были губы в крови. Она присела на бордюр и заплакала. Мальчик не знал, как может ей помочь, и что с ней произошло нехорошего. Зловещие тайны, загадки, игры воспаленного разума, кошмарные сновидения, сюрреалистические картины – все это, конечно, любопытно и будоражит фантазию. Вот только мозг напрочь выносит, вызывает тягостное чувство, а здорового позитива – ноль. Быть может, поэтому у меня никогда не возникало желания перечитать, к примеру, Кафку. Я признаю, что это великий писатель, а Дэвид Линч – выдающийся режиссер, истинный художник. Однако в больших количествах подобное творчество сильно угнетает. «Жизнь в искусстве» – качественно сделанное неигровое кино, оно не должно быть развлекательным по определению. Фильм интригует, заставляет задуматься. Но тайну своего вдохновения художник в нем зрителю так и не раскроет, она останется под завесой густого тумана, то есть сигаретного дыма, которого Дэвид Линч выпускает из своих легких в огромных количествах.