Рецензия на фильм О теле и душе от Kickingrussian

Победившая на Берлинале в этом году с лентой "О теле и душе" Ильдико Эньеди ("Мой ХХ век", "Симон Волхв") не снимала полнометражные фильмы почти двадцать лет, поэтому ее новая лента, безусловно, выдержанная во времени, представляет собой практический шедевр по захвату духа этого самого времени. Это способ выделения и материализации на экране духа некоммуникабельности во время глобальных коммуникаций, духа нарушения связей плотских и духовных, которые не вопиют одиночеством в толпе, а заставляют искать спасение. В работе Эньеди невозможность бегства от единственной зубной щетки в ванной и единственной тарелки на кухне приобретает черты ярко выраженного европейского магического реализма и уводит все настоящее в эфемерность. Контрасты неловких и неуклюжих отношений главных героев в реальном мире скотобойни в Будапеште работают на уровне вежливой уединенности незнакомцев, которые видят друг друга ежедневно ночью в иной, более грациозной и благородной форме, напоминающей по красоте и чистоте старинные новогодние открытки. Плоскость "О теле и душе" находится находится где-то около драматической комедии с ярко выраженными черными нотками, которая неожиданно перемещается в мелодраму на грани между жизнью и смертью, выводя еще одну вариацию на тему "кровь-любовь" в совершенно новых артхаусных тонах. В первую очередь "О теле и душе" можно рассматривать как фильм об абсурдных бегах двух взрослых людей друг от друга, поэтому для Эньеди два главных характера фильма - финансовый директор Эндре (Геза Морчани) и новый инспектор по контролю качества Мария (Александра Борбей) - далеки от приходящих на ум штампов о служебном романе, о мужском-женском, об половинках инь и янь, они - герои абсолютно другого свойства. Они - носители случайно раскрытой во время служебного расследования тайны, когда благодаря вопросам из стандартной психиатрической экспертизы доктор Клара (блестящая роль второго плана Реки Тенки) узнает, что сны Эндре и Марии совпадают до мельчайших деталей. Эньеди сознательно отказывает главным героям во внешнем и житейском совершенстве: у Эндре парализована левая рука, он разведен и живет в какой-то свинцовой беспросветности, Мария страдает ярко выраженным синдромом Аспергера, репетирует дома разговоры с окружающими при помощи двух солонок на столе и находится вне любых взаимодействий. Люди, работающие на скотобойне, отказывают реалиям в своих снах и предстают в образах благородных оленей, которые живут в каком-то идиллическом волшебном лесу, причем право на частную жизнь и уход от реальности здесь не являются движущими факторами. Сны для Марии и Эндре становятся каналом для коммуникации при помощи символов и чувств, где измерения бессмысленны, а на первый план выходит фрейдистское бессознательное, способное давать пищу для многочисленных трактовок каждым утром. Безусловно, в "О теле и душе" Эньеди увлекает тема не обычного одиночества, которое ищет выход, а одиночества стоического, когда жизнь заключает главных героев без права звонков и переписки в дверные проемы их квартир, усаживает их к мерцающим телевизорам, выставляя их напоказ в окнах. Пожалуй, самая сильная метафора ленты - это заявление Марии о том, что у нее нет телефона, для ее герметичности этот странный аппарат скорее атавизм, который нарушает целостность кристально-чистого мира, где фотографическая впечатлительность памяти сочетается с аутизмом добровольных иллюзий и режущих переживаний. Благодаря блестящей операторской работе Мате Хербаи режиссеру удается столкнуть в кадре главное - идущий на заклание на заклание крупный рогатый скот и благородных оленей, погрязающих в похоти и суете сослуживцев главных героев и тех, кто только во сне решается проявить свои фантастические черты. Игра Александры Борбей в этом фильме в стремительно набирающего сердечную массу биоробота, вынужденного помнить о долге даже обливаясь кровью, не просто выше всяких похвал, это - схваченная метафизика состояния женщины, раскалывающей панцирь аутизма ради любимого. Создавая увлекательную во всех смыслах любовную историю, Эньеди отчасти не удается главное - достоверность характера главной героини в этой увлекательной ленте вызывает определенные сомнения в проявлениях излишней манипулятивности, когда Мария вдруг принимает решение стать проще, стать такой же как и все. Говоря о других шероховатостях "О теле и душе" важно отметить две вещи - заключительный третий акт ленты и ее финал, где Ильдико Эньеди пытается распутать накопившийся и намотавшийся клубок противоречий парой двух простых действий. Малоконтактная Мария быстро эволюционирует от обычного замкнутого интроверта к полномасштабной маниакально-депрессивной манипуляции имени самой себя и стремится уйти в сны к любимому навсегда в теплой ванне. Слишком буквальны строки единственной песни Марии от Лоры Марлинг о том, что "я сломлена также... и оставьте меня в покое, когда я просто нуждаюсь в свете", поэтому вся меланхолия и эффект от игры Борбей оказываются стремительно расшатывающимися и переходящими в трагическую, но предсказуемую канву финала. Весь фильм режиссер строила на утонченных и интригующих диссонансах. когда эстетическая составляющая захватывала и вела, однако хэппиэндовая консонансность финала способна сразить зрителя наповал своей шаблонностью о праве каждого на свое собственное счастье. Общие сны героев исчезают и им приходят на смену простые плотские гетеросексуальные радости разбивших все препятствия по дороге к самим себе и своему удовольствию Эндре и Марии, животное соитие примиряет их душу и тело, не оставляя более шансов загадочным встречам в снах в идеальном лесу.