Рецензия на фильм Призраки войны от Kickingrussian

Новый фильм "Призраки войны" режиссера и сценариста Эрика Бресса ("Эффект бабочки", "Пункт назначения 4") наглядно демонстрирует одну из тенденций развития современных b-movie вообще и хорроров в частности, когда предъявляет зрителям любопытный мэшап на темы Второй Мировой войны, дома с привидениями и новаторских методов терапии посттравматического синдрома. Комбинируя банальные концепты, стыкуя их между собой и предлагая кольца и твисты в повествовании, постановщику удается привлечь внимание к своей работе, которая в большей степени похожа на головоломку, чем на классический фильм ужасов. Ключом к пониманию творческого метода Бресса и его источника вдохновения может служить классический рассказ американского автора Амброза Бирса "Случай на мосту через Совиный ручей", упоминаемый в одном из диалогов между персонажами ленты. Режиссерского мастерства хватает чтобы сформировать ощущение дежа вю, запертости и закольцованности не в одной из базовых локаций, старинном французском шато, а на открытой местности, где герои начинают благодаря Брессу понимать о происходящем намного больше, чем это можно было представить в начале. Надо отдать должное иронии постановщика, который отправляет американских солдат в уединенное место в конце войны и достаточно быстро сталкивает со странностями и сверхъестественным. Картина Бресса эксплуатирует без всякого стеснения массу клише хорроров: кровожадных призраков из предыдущих владельцев особняка, оккультные круги на полу, выстукивание азбукой Морзе таинственных посланий по водопроводным трубам, преследование характеров кошмарами в их снах, но при этом ухитряется представить довольно свежий взгляд на то, как должен выглядеть нарратив мэйнстримового фильма, не стесняющегося своего уклона в постмодернизм. Автор слишком хорошо понимает, что с опытными зрителями лучше всего играть в свою игру и предлагать им в большом количестве не сами страхи и натурализм, а некие постдействия, которые смотрятся намного эффектнее и работают на индивидуальный стиль. Бресс собирает множество пугающих факторов, но пользуется ими не совсем стандартно, хитроумно структурируя проект таким образом, что неожиданный третий акт и кульминация в нем оставляют определенную порцию вопросов, но выделяют работу из общего ряда подобных. Поэтому "Призраки войны" играют и разыгрывают как могут реальность во имя благих намерений, переформулируя достаточно простую по содержанию историю фильма ужасов в нечто большее и с поправкой ориентированное на современную реальность. В самом деле, когда пятеро американских солдат в "Призраки войны" Бресса расположились на отдых в ночном лесу во Франции, еще оккупированной нацистами, то вполне ожидаемо, что за каждым деревом или кустом им будет мерещиться безжалостный враг. Лейтенант Крис Гудсон (Брентон Туэйтс, "Насильственное разделение", "Офисный беспредел") слышит голоса во сне, ему снится еще один бой, и когда он просыпается и поднимает голову, то ему кажется, что он видит незнакомый силуэт за деревьями. Страх темноты и ночного леса дают Брессу эффект внезапности и помогают максимально быстро задать темп ленте, в которой почти каждый из пятерых очень часто будет задавать вопросы, чтобы справиться со своим собственным прошлым. С одной стороны миссия маленького отряда Криса может показаться вполне обычным фронтовым заданием, не предполагающим больших подвигов, с другой - в сценарии постоянно функционируют грамотно расставленные моменты неожиданных столкновений, физических и ментальных, с кровью и без нее, которые держат пульс и не позволяют уйти фильму в провисания. Нельзя сказать, что все пятеро - прожженные головорезы и узнаваемые солдаты удачи, напротив, добропорядочный во всех отношениях Кирк (Тео Росси, "Гремучая змея", "Легендарное ограбление") становится центром здравого смысла в проекте. По сравнению с ним стремящийся нарушить все возможные границы благодаря своей жестокости психопат Тапперт (Кайл Галлнер, сериал "Допрос", "Час дьявола") производит в первом акте куда более сильное впечатление, когда проводит с мертвыми нацистами настощие ритуалы мести и добывает золотые трофеи у них прямо изо рта. Но немного позже герой Галлнера уже будет делиться своими сокровищами с испуганными евреями, бегущими от фашистов по французским полям и лесам не разбирая дороги. В подразделении лейтенанта Гудсона есть свой умник и кногочей Юджин (Скайлар Эстин, сериалы "Необыкновенный плейлист Зои" и "Чокнутая бывшая"), который отвечает в этом коллективном армейском организме за интеллект и интуицию. Мускулами в фильме Бресса заведует Бутчи (Алан Ричсон, "Возвышаясь над тенью", сериал "Титаны"), и он их почти сразу демонстрирует после диверсии, которую устраивает отряд, стремясь в кулачном бою расправиться с уцелевшим нацистским офицером, не желающим сдаваться и готовым оказать сопротивление. Как бы то ни было, но постановщик изо все сил стремится показать, что пятерка Гудсона - не более чем странность на ровном месте, когда заставляет их без всякой осторожности и маскировки идти на смену караула в отдаленном шато, недавно покинутом гитлеровцами, а затем оставляет их без всякого подкрепления для искусного преодоления всех страхов на открытой и закрытой местностях. Горизонт режиссерских амбиций Эрика Бресса в "Призраках войны" угадывается далеко не сразу, автор предпочитает характерную для хорроров традицию намеков и подсказок. Любитель чтения Юджин находит нацистский дневник, косвенно проливающий свет на то, что происходило в особняке до прихода американских войск. Атмосферность в сочетании с традиционными для жанра световыми и цветовыми решениями показывает компетентность оператора Лоренцо Сенаторе ("Меган Ливи", "Хеллбой"). Общее состояние нарастающего беспокойства с множественными шагами, скрипами, стуками, черными пятнами на коврах и ваннами, заполненными до краев, аккумулирует в себе традиционные для фильмов ужасов и элементы, превращая ленту в продуманный квест, где каждый из персонажей наделен четкими и понятными функциями. Бресс четко понимает, что дом с привидениями должен обладать зловещей силой и действовать подобно ловушке для тех, кто в нем оказывается. Парадоксом для всех пятерых становится штурм фашистами здания, когда потусторонние силы начинают проявлять солидарность и помогают уничтожить нападающих по целой карте действий призраков дома, которые оказываются порой даже излишне кровожадными и жестокими. Постановщик манипулирует страхами внутри и снаружи помещений, понимая при этом, что его персонажи должны застрять внутри этого хронотопа до определенного момента, секрет которого раскрывается в третьем акте. Благодаря сюжетному повороту, который наделяет Бресса всеми полномочиями deus ex machina, "Призраки войны" приобретают абсолютно другое звучание и смысловые акценты фильма смещаются в неожиданную сторону. Поскольку в картине показаны пятеро молодых мужчин, судьбы которых в значительной степени перемалывает война, то работа Бресса превращается в путешествие по глубинам подсознания и реабилитационным экспериментом, где в какой-то момент возникает сбой в программе и все идет не так. Погружение в 1944 год становится для них безжалостной прогулкой по собственной памяти, настроенной на перезагрузку и принятие того, что произошло с каждым из них во время боевой командировки в Афганистан. Несмотря на все вольности сценария Бресса и ее ориентиром на развлекательность, фильм фокусируется на поражениях солдатской психики и предлагает пусть и фантастические, но способы выхода из тупика благодаря сложившемуся армейскому братству. Неожиданно, но "Призраки войны" Бресса из сверхъестественного экшна превращаются в кратковременную драму, где нет места игре, кровь реальна, впрочем как и люди, сходящие с ума от того, что происходит с ними и их близкими. Попытки режиссера вывести за грань жуткого еще и некую мораль в финале добавляют ленте герметичности и делают ее окончательно похожей на кольцо. Эксперимент Бресса, который показывает, как можно вскрывать память тех, кто совсем недавно оказался размазанным физически и психологически, безусловно, заслуживает внимания добавляет фильму свое количество неожиданных поворотов. То, с какой тщательностью постановщик исследует преодоление армейских синдромов, показывает как его собственную глубину проработки темы, так и способность максимально обобщенно высказаться на тему того, как могут быть преодолены очередные личные демоны. Кровь на руках, ответственность за бездействие продолжает раздирать душу и получать проклятия от мертвых. Весь ужас фильма Бресса в том, что существуют такие моменты, которые крайне сложно забыть даже после таких инновационных методов лечения, которые представлены зрителям. Мир становится в этом варианте слиянием реальностей, причем путей к спасению по-прежнему не существует, и это нельзя интерпретировать сбоем программного кода реабилитационной программы, это совесть каждого из пятерых вступает в конфликт с происходящим и не позволяет перепрошить память и успокоиться. У Бресса хватает опыта и мастерства, чтобы соединить время и место и создать вроде бы работающую проекцию на уже далекое прошлое, где каждый из пятерки сможет решить по-своему свои проблемы. Однако сочетание хоррора и военных сюжетных линий происходит на фоне выхолощенного психологизма, который существует в картине где-то на задворках. Параллели ленты Бресса с "Лестницей Иакова" Эдриана Лайна в этом случае слишком очевидны. И постановщик предпочитает уходить в сторону от исследований о путях саморазрушения человеческого разума, не показывая всю тяжесть страданий, которые испытывают персонажи внутри себя. Так действительно проще, списать все на проклятие, на сверхъестественные силы и сделать действия с подсознанием героев чем-то необязательным и второстепенным. По мысли автора, внешняя агрессия по отношению к нацистам должна избавить подразделение Гудсона от чувства вины. Только поэтому "Призраки войны" оказываются фильмом, где большое внимание уделено Брессом структурной проработке и где акт борьбы прошлого с настоящим сознательно остается незавершенным автором.