Рецензия на фильм Мектуб, моя любовь от Евгений Нефёдов

Фильм начинается с весьма жаркой, чувственной сцены, способной не на шутку распалить воображение. Юноша становится очевидцем пылкого интимного уединения подруги детства со своим двоюродным братом, втихую пришедшим к девушке, пока близкие полагают, что тот развозит заказы клиентам фамильного ресторана. В некотором роде такой пролог является ложной приманкой для зрителей, которых должны заинтриговать знойные эротические кадры, тем самым – приковав внимание к личности юноши, волей случая узнавшего чужой секрет. Но не только! Услышав стук в дверь, любовник торопливо убегает, и Амину (так зовут молодого человека) приходится довольствоваться разговором с перепуганной, нервничающей, но постепенно успокаивающейся Офели, чей жених находится в рядах вооружённых силах, вечно отсутствуя дома. Завязкой служит именно пространная беседа – первая из многих. Адбеллатиф Кешиш, не могу не отметить, по-настоящему блестяще владеет искусством выстраивания диалогов, невероятно насыщенных, умных, ироничных и вместе с тем – производящих впечатление спонтанных, импровизированных. В этом плане он действительно воспринимается преемником подлинно французских традиций, заставляя вспомнить наследие Вольтера и Пьера де Мариво (1), а из кинематографистов – Эрика Ромера. Неужели не парадоксально? Обращение к автобиографическому роману Франсуа Бегадо «Рана, истина», опубликованному в 2011-м, было для режиссёра столь же принципиальным, как и решение перенести сюжетные перипетии из 1986-го в 1994-й год, а основных действующих лиц сделать выходцами из Туниса, где появился на свет и сам. Тогда уже вовсю говорили о потенциальной угрозе – о наплыве мигрантов из стран Ближнего Востока, не спешащих вписываться в новую культурную и социальную среду. Кто-то (подобно Бертрану Блие в трагикомедии «Раз, два, три… замри!» /1993/) брался интерпретировать вопрос с либеральных позиций, но чаще упор делался на аспектах острых, с уклоном в криминал, как в «Элизе» /1994/ Жана Беккера и в «Ненависти» /1995/ Матьё Кассовица. Кешиш освещает ту же ситуацию не просто с противоположной стороны – с точки зрения носителя арабских обычаев и моральных ценностей, не ощущающего себя, однако, чуждым и европейскому менталитету. Он нарочито подчёркивает преувеличенность, если не надуманность, проблемы – да ещё в тот момент, когда разве что ленивый не возмущается наглостью эскапад приезжих (при полном попустительстве правоохранительных органов) и не кричит о провале политики мультикультурализма. Тони и не думает, знакомясь с девушками на пляже, скрывать собственное происхождение – наоборот, в красках расписывает красоты исторической родины. Вряд ли будет большой натяжкой объявить Амина (кстати, полностью оправдывающего своё имя, означающее ‘верный’, ‘честный’, ‘безопасный’) Альтер-эго автора. Вернувшись из Парижа (вероятно, ненадолго), он совмещает отдых с работой над киносценариями и с давним увлечением – художественной фотографией. Мы становимся свидетелями того, как в суете повседневности формируется (взрослеет) индивид, а в первую очередь – поэт, интуитивно нащупывающий ключ к пониманию реальности. Парень жадно впитывает чужие достижения, открывая для себя, например, немеркнущий советский киношедевр «Арсенал» /1929/ Александра Довженко, в котором помимо прочего потрясающе передана трагедия Первой мировой войны. Да и в обыденных вещах, будь то купание в море, танцы на дискотеке или общение с многочисленными родственниками, друзьями, приятелями и приятельницами, превалирует стремление набраться впечатлений и в идеале – постичь неуловимую, ускользающую, как песок сквозь пальцы, суть человеческой натуры. Окружающий мир полон великих, зачаровывающих тайн, игнорируемых разве что в силу привычки да из-за притупившегося у большинства обывателей любопытства. Но творец – не таков. Вспомним, с каким благоговением Амин запечатлевает на фотоплёнку процесс рождения ягнёнка, притом что для знакомых – владельцев небольшой овцефермы – это ничем не примечательное, рядовое событие. Вообще-то значительный (почти три часа!) хронометраж не без оснований считается препятствием для широкой демонстрации ленты в кинопрокате, вследствие чего результат в 128 тысяч проданных во Франции билетов видится вполне достойным – даже для кинопроизведения, отмеченного на престижном Венецианском кинофестивале. Однако сложно не понять Адбеллатифа, снимавшего фильм не без трудностей финансового и организационного толка, для которого было неприемлемо сократить или же изъять из повествования те или иные эпизоды, представляющиеся на первый взгляд малосущественными, а то и проходными. Местами может показаться, что смотришь непритязательную молодёжную комедию (в духе давнего национального кинохита «К нам, маленькие англичанки!» /1976/ Мишеля Ланга) с лёгкими эротическими и ностальгическими нотками вперемежку. Вот только не нужно обладать исключительной проницательностью, чтобы уловить намерение авторов всё-таки не ограничиться частным случаем, выйти за рамки ненавязчивого бытописательства. Из обрывков фраз (допустим, из упоминания о Персидском заливе, где не так давно отгремели боевые действия), манеры поведения и жаргонных выражений, из фрагментов шлягеров, звучащих в ночных клубах, непостижимым образом складывается пёстрая картина утраченного времени, почти как у Марселя Пруста. Мало того, моментальный слепок действительности живописного курортного местечка воспринимается не обособленно, но в строго определённом контексте. Герой пока находится вдали от, грубо говоря, хитросплетений Большой Истории, но, с благодарностью приняв ранние нравственные уроки, преподанные самой судьбой (по-арабски – «мектуб»), смутно чувствует принадлежность к чему-то глобальному. В данном отношении он – полная противоположность кузену-ловеласу, порхающему по жизни и старающемуся не замечать, сколько страданий и мук доставляет другим. Неравнодушие к чужой боли – вот основная черта художника. Смысл вынесенного в подзаголовок словосочетания («Canto Uno», то есть по-итальянски – ‘Песнь первая’) становится ясен под занавес, когда повествование прерывается так же внезапно, как началось. И мы завершаем сеанс с надеждой, что режиссёр вскоре продолжит завораживающе неспешное путешествие по направлению к Амину. __________ 1 – Собственно, к их творчеству он косвенно обратился в первых же постановках: «Во всём виноват Вольтер» /2000/ и «Увёртка» /2003/.