Рецензия на фильм Цой от Евгений Нефёдов

Предполагать, что выход этого фильма является попыткой «проплыть» на волне ажиотажа (1), вызванного «Летом» /2018/ Кирилла Серебренникова, конечно же, наивно. Сценарий был написан Александром Гоноровским гораздо раньше – и даже публиковался на страницах журнала «Искусство кино» в номере 12 за 2011-й год (правда, впоследствии к доработке привлекли другого кинодраматурга, Савву Минаева). Никто не спорит, что Алексей Учитель славится умением если и не прямо инициировать скандалы вокруг своих работ, то во всяком случае – извлекать максимум из возникающего общественного резонанса. Прецедент с «Матильдой» /2017/, художественные достоинства которой куда как сомнительны, ещё войдёт в учебники по маркетингу! Но как раз теперь накал страстей кажется недостаточным – и доводы режиссёра по поводу мнения отца и сына Виктора, изложенные на пресс-конференции, организованной по завершении специального (предпремьерного) показа ленты в Москве, прозвучали разумно. Не менее любопытно было услышать из его уст признание, что к попытке в очередной раз потревожить тень «последнего героя русского рока» (как продекларировано в титрах) неприязненно отнеслись Борис Гребенщиков и Наталия Разлогова, близко знавшие покойного кумира, но это так, к слову… В отношении «Цоя» вполне веришь в искренность устремлений творца, поместившего под занавес уведомление, что экранные события вымышлены, а любые сходства с подлинными людьми – непреднамеренны. На сакраментальный вопрос о том, что продолжает привлекать людей в персоне лидера группы «Кино», найти ответ, думается, не так сложно. Тут напрашиваются очевидные аналогии. Допустим, не разбейся в автомобильной аварии Джеймс Дин, кем стал бы выразитель мятежных чаяний американской молодёжи в дальнейшем? Не исключено, что исполнил бы массу ярких ролей подобно Полу Ньюману и Марлону Брандо (другим представителям того же поколения), но… об ореоле вечного «бунтаря без причины», погибшего на взлёте, рассуждать бы уже не пришлось. А сумел бы, одержи победу над болезнью, выйти за рамки амплуа (или хотя бы удержаться на вершине Олимпа славы) Брюс Ли?.. Красивый миф почти наверняка подвергся бы коррозии. Вот и в случае с Виктором Цоем возымел действие аналогичный эффект – при несомненном музыкальном таланте, при умении певца тонко чувствовать настроения ровесников, при харизме, так мощно раскрывшейся на подмостках эстрады и на киноэкране. Авторы всё это прекрасно понимают. Хроникальные кадры с концерта и редкого отдыха за кулисами введены в пролог не в пику тому же Серебренникову, чей выбор артиста Тео Ю убедил далеко не всех. Учителю было важно напомнить, что тогда же, на сломе эпох, он и сам добился первого отклика со стороны широкой аудитории, и успех «Рока» /1988/ и «Последнего героя» /1992/, безусловно, помог со временем перейти из документалистики в игровой кинематограф. С такой оговоркой повторное использование уже знакомых зрителям киноматериалов – принципиально. Прежде всего прочего лента вызывает интерес драматургическим решением, найденным Гоноровским и сохранённым в итоговом варианте. Вопреки вынесению в заголовок конкретной фамилии, речь не идёт о так называемом рок-байопике. Более того, у нас не будет возможности элементарно разглядеть Цоя, поскольку завязкой служит трагическая гибель идола. В центре повествования оказывается фигура Павла Шелеста – водителя автобуса, в который врезался «Москвич» 15-го августа 1990-го года под Тукумсом. Тот факт, что именно ему приходится доставлять гроб с телом в сопровождении родственников и друзей покойника, одаривает мощной драматической ситуацией. Что будет, если (когда!) пассажиры узнают правду? А как насчёт толп беснующихся поклонников?.. Мало того, авторы прибегают к старому доброму хичкоковскому макгаффину, добавив сюжетную линию с исчезновением аудиокассеты с черновыми версиями песен из очередного альбома, подписанной фломастером «47» (кстати, рабочее название так и звучало). И даже ложный детективный мотив (в духе чуть ли не Микеланджело Антониони) введён грамотно. Шелест, уже имеющий судимость именно потому, что стал виновником гибели людей в дорожно-транспортном происшествии, рискует вновь угодить за решётку, а связь шофёра со следователем в юбке, начавшей вести уголовное дело, свидетельствует не в пользу подозреваемого. В какой-то момент ей удаётся выйти на след женщины, предположительно причастной к инциденту, но… На поверку и интрига с поиском предприимчивым продюсером Разиным потерянной записи, и ревность как возможная мотивация убийцы оборачиваются фикцией. Ведь дело-то в другом! Тот же «Рок», очень интересный с точки зрения запечатления позднесоветских «звёзд» этого направления в музыке, вызывал массу вопросов по части смутной гражданско-философской позиции автора. Многие более поздние постановки Алексея Учителя тем паче представляли собой нечто несуразное в идеологическом отношении. И тут вдруг – пронизанная если и не ностальгическими, то всё равно грустными нотками рефлексия на тему крушения СССР. Уход в иной мир глашатая тех, кто жаждал перемен и обещал отныне решительно действовать, состоялся, по знаменательному совпадению, незадолго до краха сверхдержавы, до слома жизненного уклада сотен миллионов соотечественников. Ещё, что называется, душа не успела покинуть бренное тело, а хваткие дельцы (в лице продюсера на мерседесе) не на шутку озаботились упущенной выгодой. Характерная деталь: подосланные к дому водителя молодчики лихо разгоняют шайку разъярённых местных фанатов, обозвав тех «националистами». И в какой-то момент на пути следования автобуса возникает неожиданное препятствие: огнемётчик под надзором пожарных выжигает заросли, высвобождая место для будущего пограничного пункта… А ещё путешественникам предстоит побывать на свадьбе, где молодожёны с гостями танцуют под композиции вовсе не «Кино», а душещипательного и примитивно-массового «Ласкового мая» (к слову, детища того же Юрия Айзеншписа – прототипа Разина). Время романтиков ушло. Ушло очень быстро. К счастью, на фоне судьбы огромной страны не теряется участь «маленького» человека, попавшего в такой переплёт, что не пожелаешь и врагу. Да, юридически (и чисто по-человечески) вины на Павле нет, однако проблема даже не в том, что обезумевшие от горя родственники норовят выместить на сидящем за рулём мужчине злобу, не говоря уже о совсем потерявших разум рокерах. За одну невольно погубленную жизнь он «расплатился» жизнью спасённой, не позволив совершить акт суицида девушке-фотографу. Ёрническая цитата из «Иглы» /1988/, когда к Шелесту в финале подходит подозрительный незнакомец с просьбой дать прикурить, косвенно свидетельствует, что тот заслужил право на спокойное существование, насколько существование вообще может быть спокойным в условиях надвигающегося экономического и политического хаоса. В том, что Цой-миф, в отличие от Виктора во плоти, пережил смену вех (и сопутствующий слом уклада), сомнения отсутствуют. По-прежнему одолевают терзания на предмет того, сумели ли за прошедшее время остаться самими собой бывшие сограждане с необъятных просторов Союза Советских Социалистических Республик. Странно, но этот безмолвный вопрос прямо-таки повисает в воздухе по завершении сеанса. И вправду, сумели?.. _______ 1 – Резонанса не столько коммерческого (кассовые сборы в отечественном кинопрокате не перекрыли производственный бюджет), сколько художественного.