Рецензия на фильм Один вдох от Евгений Нефёдов

Если верить информации, мелькавшей в российских СМИ, Елена Хазанова действительно вдохновлялась «Голубой бездной» /1988/ – и даже пересматривала фильм несколько раз, прежде чем приступить к реализации проекта. В этом нет ничего удивительного, а тем более, предосудительного. В своё время Люка Бессона настолько заворожили морские глубины, что тот с готовностью вспомнил о первой кинематографической специальности (оператора), проведя часть подводных съёмок лично. Мало того, признанный режиссёр-игровик не сразу покинул завораживающую стихию, неожиданно для многих выпустив документально-музыкальную ленту «Атлантис» /1991/. Вместе с тем Люка покорил не только океан как таковой. Из его постановки было видно, насколько сильно сознанием художника овладели идеи Жака Майоля (прототипа главного героя, также выступившего консультантом), считавшего себя типичным человеком-дельфином – и даже выдвинувшего дерзкую гипотезу, что предком Homo sapiens’а являлся Homo Delphinius. Если Жан Рено представил Энцо Молинари типичным сицилийцем, энергичным, открытым, амбициозным, то Жан-Марк Барр замечательно передал своеобразный лунатизм Жака – индивида не от мира сего, тяготящегося, кажется, каждым мгновением, проведённым на поверхности… Их давнее, тянущееся с детства соперничество нисколько не мешает искренней дружбе. А что же Марина Гордеева? Какой её увидели Хазанова и актриса Виктория Исакова? Некоторые переклички в характерах действующих лиц, безусловно, наличествуют. У женщины возникает ощущение, будто и не было десятилетий, проведённых без изнурительных тренировок в бассейне – с того момента, когда многообещающая юная спортсменка внезапно приняла решение об уходе. Стоило погрузиться под воду – и навыки, привитые советской школой плавания (как Марина говорит изумлённому Игнату Каверину, трудящемуся на чужбине спасателем), вспомнились моментально. Проплыть рядом с бортом судна, затонувшего и покоящегося на дне (на глубине тридцать два метра), оказывается проще пареной репы. Как тут не понять, что это – сигнал той самой судьбы, от которой бесполезно убегать? Успех на общенациональных соревнованиях по фридайвингу, принёсших первое место, лишь подтвердил догадку. И чем дальше, тем настойчивее манили подводные красоты… Однако в какой-то момент Хазанова с соавторами по написанию сценария уводят в сторону, обнаружив достаточно принципиальные расхождения с французским коллегой. И дело, как несложно догадаться, отнюдь не в потрясающей красоты, не менее впечатляющих, чем у Бессона, подводных съёмках, на которые ушла значительная часть производственного бюджета, составившего 120 миллионов рублей (1). Авторы «Одного вдоха» полагают, что увлечение необычным занятием стало для Гордеевой чем-то большим. Неслучайно же сюжетная линия с противостоянием темнокожей британке Джессике Райт, считающей себя вне конкуренции, является, по сути, побочной: куда интереснее взаимоотношения с Вадимом Батьяровым в исполнении Максима Суханова – с таинственным наставником Гордеевой. Впрочем, как раз «психоаналитический» (местами – на грани психопатологии) аспект картины далёк от идеала. Кинематографисты не придумали ничего оригинальнее, чем визуализировать подспудные давние страхи героини, дающие о себе знать всякий раз, когда приходится столкнуться с серьёзным препятствием. Например, пройти босиком по раскалённым углям, предварительно проведя самовнушение на предмет отсутствия боли. В этих эпизодах и актриса, увы, местами утрачивает убедительность, словно не до конца веря в переживания своего персонажа. Однако Батьяров, основываясь на собственных скрупулёзных исследованиях, осторожно подводит сомневающуюся подопечную к парадоксальным выводам. К соображениям о том, что человек способен черпать энергию во всём – даже в усталости… Внутренние эмоциональные блокировки, иллюстрируемые ёмкими образами-метафорами (допустим, ноги, увязнув в пьедестале, точно в бетоне, не позволяют всплыть), исчезнут – «растворятся» – в миг осознания первопричины. Грубо говоря, если хочешь добиться мало-мальски значимых результатов, рано или поздно придётся взглянуть в лицо фобиям, в данном случае – восстановить в памяти неприятное (естественно, ранившее душу) событие, заставившее Марину, посчитавшую поведение отца Валерия предательством, совершить импульсивный поступок. Но и это – лишь первый шаг. Верхнего предела достижений не существует вообще: любые ограничения находятся исключительно в головах людей. Неслучайно же фильм начинается с закадрового текста: «Мы сами придумываем страхи. И сами претворяем их в жизнь. Если отключить те зоны мозга, где сидят воспоминания, неврозы и травмы, то человек обретает сверхспособности». Между прочим, «Один вдох» перекликается с «Голубой бездной» и в иной плоскости. Если Молинари ещё чувствовал ментальную связь с Сицилией, то Майоль воспринимался даже не космополитом, а, так сказать, апатридом – не в формально-юридическом смысле, но по глубинному мироощущению: ему, грубо говоря, было совершенно неважно, в какой точке планеты медитировать под водой и общаться с дельфинами. У Гордеевой – всё-таки иначе. То же упоминание героиней о советской школе и аббревиатура «СССР», красующаяся на спортивном костюме её пожилого папы, прочитываются достаточно чёткими намёками. Престарелый родитель может показаться излишне суровым и требовательным, не говоря уже о том, что адюльтер вовсе не красил тренера чемпионов – гражданина социалистического государства. Марина ни в коем случае не открещивается от корней, ощущая прессинг со стороны конкурентов и, безусловно, чувствуя, что на международных состязаниях представляет не только себя, но и Россию. И дело тут не в тяге к привычным местам: мама не разделяет тревог дочери, выказавшей недовольство решением перехать в Москву, покинув родной городок на Волге. Здесь другое. Вадим, по сути, лишь чуть иначе сформулировал то, что женщина знала с детства. Воспринимать любые препятствия, подбрасываемые жизнью, в качестве «временных трудностей» (воспользуемся названием драмы Михаила Расходникова, ставшей объектом неадекватно жёстких, на мой взгляд, нападок со стороны части критиков) – не самая плохая психологическая установка. Воодушевляющие слова Александра Блока о вечном бое («… Покой нам только снится»), находившие отклик в сердцах соотечественников поэта, пока не повеяли «перестроечные» ветры перемен, отважная ныряльщица могла бы смело избрать собственным девизом. Избавление от привитых комплексов и желание доказать ошибочность распространённых стереотипов (в частности, касающихся возрастных ограничений) – лишь знаменуют старт. Важнее – зачем человек замахивается на обретение внутренней свободы, во имя чего преодолевает преграды одну за другой. Это не прихоть. Такие личности, как Гордеева меняют наши представления о физиологических и психических возможностях организма, а значит, о самих себе. Известно, что Энцо Майорка (прототип Молинари) на склоне лет подался в политику, а Жак, как ни печально, совершил суицид, повесившись. Наталья Молчанова же, чья судьба вдохновила Елену Хазанову, покинула наш бренный мир (в августе 2015-го года), слившись с неохватной, невероятно красивой, завораживающей голубой бездной. «Звезду» фридайвинга так и не нашли… Но в памяти благодарных последователей, включая сына, пошедшего по стопам отважной матери и тоже установившего несколько мировых рекордов, она останется навсегда, вдохновляя на новые свершения. _______ 1 – Любопытно, что на подготовительном этапе (в 2017-м) озвучивалась сумма поменьше – 90 миллионов рублей.