Рецензия на фильм Гоголь. Вий от Евгений Нефёдов

Уже на сеансе первого фильма, разбитого на две главы, было ясно, что любопытный замысел родился, мягко говоря, не на пустом месте. Здесь даже не надо углубляться в историю, вспоминая коллизии, например, советской комедии «Дюма на Кавказе» /1979/, посвящённой происшествию, участником которого стал прославленный французский беллетрист. Александр Цекало, значившийся в титрах не только одним из продюсеров, но и автором идеи (1), явно ориентировался на такие яркие образчики постмодернистского киноискусства наступившего века, как «Братья Гримм» /2005/ Терри Гиллиама и «Ворон» /2012/ Джеймса МакТига. А что, это резонно! В нашей истории тоже были гении, сталкивавшиеся с проявлением мистики, о чём так или иначе поведали в своих нетленных трудах. Собственно, Лиза, простите, Елизавета Андреевна даёт Николаю Васильевичу здравый совет – писать о родной Малороссии вместо того, чтобы подражать зарубежным мастерам изящной словесности (например, Иоганну Генриху Фоссу, представителю немецкого предромантизма), стыдливо скрываясь за псевдонимом В. Алов. Другое дело, что, прежде чем взяться за перо, господину Гоголю предстоит понять природу сверхъестественных феноменов, происходящих в селе Диканька и окрестностях и, кроме того, выстоять в схватке с демонами, одолевающими его сознание. Лента с многозначительным подзаголовком «Начало», в общем понравившаяся, всё-таки вызывала досаду из-за отдельных огрехов (практически не адаптированная к нормам XIX столетия речь персонажей, недостаточно убедительная игра некоторых артистов, включая Олега Меньшикова, аляповато введённые эротические кадры и т.д.). Во второй части подобные шероховатости, как ни странно, почти не замечаются. По-видимому, ключевым фактором здесь стала литературная основа. Предложенная Олегом Фесенко (в бездарной «Ведьме» /2006/) осовремененная интерпретация сюжета заслужила уничижительные, убийственно язвительные комментарии. И даже торжество европейского рационализма, отстаиваемое Олегом Степченко (зловещий Вий на поверку оказывался плодом… белой горячки переусердствовавшего с горилкой мистера Грина), не убедило в полной мере. У Егора Баранова знаменательное событие – встреча с этим якобы «колоссальным созданием простонародного воображения» – наконец-то приобрело воистину эпический размах. Обстоятельства сложились таким образом, что самому Николаю Гоголю, признавшему правоту Хомы Брута, пришлось испытать на себе могущество гостя из преисподней, требующего поднять огромные веки – и принимающегося выцеживать душу смертного, посмевшего бросить вызов адским силам. Кульминация представляет собой впечатляющее зрелище! Впрочем, причина удачи картины – не в одних лишь отличных спецэффектах, благо что в данной области успехи отечественной киноиндустрии в последнее время искренне радуют. С изрядным напряжением следишь за развитием детективной интриги, сопереживая неопытному писарю, вынужденному (после исчезновения Якова Гуро, считающегося погибшим) исполнять обязанности дознавателя. Тёмный Всадник продолжает охоту на невинных девиц – и даже осуществляет приготовления к массовой бойне, приуроченной к очередному празднику. Казалось бы, удаётся вычислить сообщницу инфернального душегуба, и есть достаточно времени, чтобы спрятать потенциальных жертв на заброшенном хуторе. Но… Авторы не отказывают себе в удовольствии добавить в повествование отдельные колоритные детали и целые сценки, подозрительно кое-что напоминающие. Чего только стоят проделки ведуньи, смачно поглощающей вареники на манер Пузатого Пацюка! Однако мотив взаимного проникновения элементов реальности и фантазии, объективного и субъективного, обыденности и потустороннего мира обыгран ещё тоньше. Уникальные способности (не то дар, не то проклятие) Гоголя уходят корнями, как выясняется, в раннее детство. И становится понятно, почему именно ему предначертано наблюдать в видениях то, что остаётся незримым для подавляющего большинства людей. Едва ли у кого-нибудь, полагаю, возникнут сомнения, что в первую очередь проект является развлекательным (в хорошем значении слова), грамотно коммерчески просчитанным. Однако подобный подход как таковой, к счастью, не исключает интересных эстетических находок. Какие-то решения (вроде превращения легкомысленного студента киевской бурсы в отважного, целеустремлённого ловца нечисти) представляются упрощёнными – но не все. Александр Христофорович Бинх не идёт на поводу у доброхотов и отказывается помещать в околоток бедового визитёра, сущего беса во плоти, категорически заявляя (фраза предсказуемо вызвала бурную положительную реакцию в зрительном зале), что это Россия – и здесь действует закон. Вот и дальнейшие экранные перипетии начинают постепенно, на интуитивном уровне восприниматься в расширительном ключе, в качестве особого рода иносказания. Многим из нас подчас приходится в той или иной степени ощутить себя в шкуре несчастных, сбитых с толку и на ну шутку перепуганных обитателей Диканьки. Грубо выражаясь, страна и сегодня подвергается нашествию чудовищ неизвестной (дьявольской?) природы, способы борьбы с которыми ищутся впопыхах и на ощупь, методом проб и ошибок. Тут-то и может пригодиться творческое наследие Николая Васильевича, если и не общавшегося с нежитью лично, наяву, то точно – зорко подметившего сильные стороны национального характера. Кузнец Вакула, помнится, не устрашился и не растерялся, лихо оседлав чёрта – заставив того перевезти себя «в Петембург, прямо к царице». Да и сам Гоголь-сыщик, как уверяют кинематографисты, не побоялся обратиться за советом к утопленнице Оксане, отправиться без спутников в гиблое место и даже – взглянуть в око Вию, дочитав написанное Брутом заклинание до конца. На том и стоим. __________ 1 – Правда, к работе над сценарием привлекли внушительную команду кинодраматургов.