Рецензия на фильм Щегол от Анна Кравченко

Попытки дать ответ на вопрос, что лучше, экранизация или ее литературный первоисточник, скорее всего, прекратятся только с того момента, когда наука выяснит, что было раньше – курица или яйцо. При этом не имеет никакого значения, что является предметом спора – «Анна Каренина» или «Гарри Поттер и Кубок огня». В прокат вышел долгожданный фильм Джона Кроули «Щегол» – экранное переложение одноименного бестселлера Донны Тартт. Недовольных неадекватной экранизацией очередной нетленки хватает: недотянули, исказили, не так поняли, не там расставили акценты. На мой взгляд, киноверсия романа вполне на уровне добротного литературного оригинала. Юный Теодор Деккер (Оакс Фегли/Энсел Эльгорт, ребенок/юноша) – персонаж трагедии утраты и искушения. Он теряет любимую мать, но буквально в тот же момент обретает настоящее сокровище – картину голландца Карела Фабрициуса «Щегол» – играющую роль макгаффина, вокруг обладания которым строится фабула романа (и, соответственно, фильма). Ему предстоят испытания, традиционные для классических историй о взрослении молодого человека: череда предательств близких людей, поиски призвания, схватки со злодеями, обретение криминальных привычек, угроза тюремного заключения, любовные надежды и разочарования. Финал, как водится, подводит главного героя к осознанию собственных ошибок и к решению вести отныне праведный образ жизни. При этом «Щегол», что характерно для современного продвинутого бестселлера, который создается автором сразу с прицелом на экранизацию – произведение многоплановое, включающее в себя псевдофилософские рассуждения и квазипознавательные описания творческих процессов. В центре повествования – реально существующее художественное произведение, его безусловные достоинства, характер его воздействия на психику зрителя, которое заставляет добропорядочных (и не очень) персонажей присвоить орнитологический шедевр ученика Рембрандта и учителя Вермеера. Им все любуются до умопомрачения, из-за него люди убивают и вступают в менее серьезные конфликты с законом. Попутно авторы (романа и фильма) демонстрируют нам изнанку антикварного бизнеса. Теодор осваивает искусство антикварного мошенничества, он с юных лет может впаривать простакам реплики старинной мебели под видом настоящих шедевров классических краснодеревщиков, чего «не замечает» его опекун Хоби. Главный персонаж под номером два – Борис Павликовский (Финн Вулфхард/Анейрин Барнард) – в чем-то даже интересней Тео. Этот мальчик/юноша цыганистой внешности по сюжету – выходец то ли с Украины, то ли из России. Донна Тартт (и, разумеется, создатели фильма), как выясняется, вслед за В.В. Путиным не заморачиваются выявлением этнических и культурных различий между двумя «братскими народами». Главные черты характера Бориса – пристрастие к наркотикам, алкоголю, а также неуемное стремление влиться в соплеменные криминальные структуры. Но у него есть две положительные черты, которые позволяют простить его подозрительное происхождение: он обожает одну маленькую собачку и любит Тео, а потому поступает с ним вполне по-пацански, чем изрядно помогает вывести сюжет к идеологически выверенному апофеозу. Тео очищается от грехов и практически готов к вознесению на просторы райских кущ, куда не дотянется даже всепроникающая рука Интерпола. Итак, перед нами экранизация романа, известного большой части читателей, которых не смущает огромное количество букв (не в соцсетях, а под книжной обложкой). И это именно экранизация, а не что-то расплывчатое «по мотивам». Я не являюсь слишком уж пылкой поклонницей творчества Донны Тартт, но смогла в свое время не без удовольствия одолеть несколько сотен страниц «Щегла». На мой взгляд, создатели фильма отнеслись к первоисточнику уважительно и аккуратно. Ни в какой отсебятине сюжетного свойства замечены (мной) не были, основные линии романа сохранены, предприняты все необходимые кинематографические усилия для переноса буквы и духа романа на экран. А потому какие бы то ни было существенные претензии надо адресовать в первую очередь именно Донне Тартт. Если говорить об искусствоведческом срезе произведения, то здесь Тартт очень далеко до такой классики, как «Корнишская трилогия» Робертсона Дэвиса. Вот уж где вкуснейшим образом описываются способы изготовления, легализации и реализации произведений искусства! А потому создатели фильма не стали уделять этим вопросам слишком большого внимания. Следующая проблема – хронометраж. На мой взгляд, объемы романа не позволили авторам фильма дать ответ на принципиальный вопрос: что лучше, короткий сериал или длинный фильм? К сожалению, картина получилась несколько затянутой, а на сериал литературного материала явно недостаточно. Может быть, требовалось пожертвовать какими-то сюжетными ответвлениями? Или стоило попробовать снять фильм по мотивам? В любом случае, автор романа должна была принять участие в решении подобных вопросов. Еще одна претензия, которую тоже нельзя предъявить только создателям фильма. Это нравственный релятивизм большинства персонажей. И речь не идет об откровенных негодяях типа отца Тео Ларри (Люк Уилсон): игрок, алкаш, никчемный отец – что с него взять, неудачливый актеришка. То же про отца Бориса (этот вообще пьянчуга, садист – инженер с Украины/из России, они там все такие). Но ведь и вполне добропорядочные герои, такие, как опекун Тео мастер краснодеревщик Хоби (Джеффри Райт), миссис Барбур (чуть ли не приемная мать Тео и его почти теща) – тоже не могут считаться образцами нравственной чистоты. А сам главный герой, откровенно говоря, даже в финале совсем не заслуживает прощения. Среди его грехов – наркомания, пьянство, воровство произведений искусства, участие в криминальных разборках с летальным исходом. Искупление подобных наклонностей таким способом, как описано в «Щегле» – это бы не убедило даже самый гуманный в мире советский суд. Вспомните того же Юрия Деточкина. Но если вы не склонны к извлечению серьезных нравственных уроков из посещения кинозала – «Щегол» вполне доставит вам удовольствие слегка выше среднего уровня.