Рецензия на фильм Закат от Сергей Кудрявцев

Можно понять растерянность большинства российских критиков, которые были просто не в состоянии уловить исторические и национальные нюансы во втором фильме венгерского режиссёра Ласло Немеша, которого сразу не преминули упрекнуть в навязчивом использовании того же самого приёма при обращении со временем и пространством в кадре, как и в его широко признанном дебюте «Сын Саула» (правильнее по-венгерски «Сын Шаула»). Но также было бы наивно и глупо считать, что другой венгерский постановщик Бела Тарр, у которого Немеш работал ассистентом, постоянно снимал (и снимет ли что-то ещё?) одинаковое кино. Или же патриарх Миклош Янчо надоедливо (с чьей-то точки зрения) заставлял камеру безостановочно кружиться на венгерских пустошах и даже за их пределами. Ну, и поздний Алексей Герман будто бы снимал нечто нечленораздельное, где совершенно не прочитывался сюжет, а многие реплики трудно было расслышать. Кстати, если грубо и прямолинейно определять то, что сделал Ласло Немеш в «Закате», это некое причудливое и парадоксальное соединение манер Янчо и Германа - как в визуальном плане, так и в звуковом (довольно редкий случай виртуозного использования не только плавной съёмки с помощью «стедикама», но и чёткой стереофонии экранной речи, звуков и шумов). И, между прочим, в качестве прямого аналога ленты о будущем крушении величественной империи следует привести «Garpastum» Алексея Германа-младшего, где многое тоже дано намёками и считывается на интуитивном уровне. Своеобразная «Венгерская рапсодия» в исполнении Немеша действительно наполнена массой тончайших деталей и косвенных аллюзий, полифония происходящего в кадре и слышимого вне его настолько проработана тщательно и дотошно, что практически невозможно передать это в каких-либо субтитрах, тем более, если они безграмотно сделаны в переводе почему-то с английского, а не венгерского языка. Конечно, надо бы лучше знать долгую и запутанную историю взаимоотношений венгров и австрийцев внутри Австро-Венгрии, чтобы улавливать мельчайшие ассоциации и почти символические упоминания, например, потерянной шпильки императрицы Элизабет, которую уменьшительно называли Сисси (по-немецки всё-таки Зисси), поскольку она благоволила к Венгрии, как и её сын, кронпринц Рудольф, то ли покончивший с собой вместе со своей возлюбленной, то ли ставший жертвой политического заговора. А произошло это в январе 1889 года (и у Миклоша Янчо была скандально-провокационная картина «Частные пороки, общественные добродетели» на эту загадочную тему, что могло, в свою очередь, как-то повлиять на замысел Ласло Немеша), и вот тогда появилась на свет главная героиня «Заката» по имени Ирис Лейтер (или Лайтер - на немецкий манер), отосланная из Будапешта в Триест в двенадцатилетнем возрасте, а именно в 1901 году, когда в Венгрии опять стали нарастать тенденции по ограничению связей с Австрией. А возвращается «наследница без наследства» в свой родной город уже в 1913 году - и в воздухе опять зреет бунт, бессмысленный и беспощадный не только в России, поскольку венгры на протяжении нескольких десятилетий, даже несмотря на особый статус в Австро-Венгерской империи, на что обижались и поляки, и чехи, и словаки, и южные славяне, постоянно стремились к самостоятельности, личной идентичности. Собственно говоря, фильм «Закат», который соблазнительно трактовать как подтверждение идеи Освальда Шпенглера о «закате Европы», в большей степени свидетельствует о напряжённом, мучительном, отчаянном, непрекращающемся ни на секунду экранного времени, исступлённом и навязчивом поиске героиней, словно самой Венгрией, своего истинного лица, подлинной, а не сочинённой биографии, настоящего, но не ложного родства с тем или с теми, кто мог бы стать во главе нации и повести людей за собой. Leiter - это же руководитель, начальник, директор, а ещё проводник, можно сказать, сталкер! Хрупкая, но упорная девушка с нежным именем Ирис одержимо хочет обрести потерянные связи с миром, который для неё теперь чужд и враждебен, она готова заменить собственного брата Кальмана (если он всё-таки является таковым?!), не способного выполнить функции национального героя, и оказывается в финале уже не в дамской шляпке, а как будто в мужском облике - причём в окопах первой мировой войны, после которой точно придёт конец Австро-Венгерской империи. Так что лента Немеша вполне могла бы называться «Дочь Венгрии», если уж не найти достойного сына на это почётное звание. Однако главное, что действительно покоряет в «Закате» - это прорывающееся в каждом кадре чувство кинематографа. Так редко можно почувствовать в современных картинах присутствие истинного кино, когда даже толком постичь не в состоянии ни сюжет, ни то, что происходит на экране, но магия кинематографа захватывает и очаровывает, и даже кажется уместным и мотивированным чаще всего надоедливый и просто глупый приём, когда на экране видишь маячащую перед камерой спину персонажа или вообще его затылок. «Закат» Ласло Немеша - это 142 минуты чистого кино (хотя кто-то скажет, что могло бы быть покороче).