Рецензия на фильм Милый мальчик от Kickingrussian

Без всяких преувеличений полнометражный дебют "Милый мальчик" режиссера Альмы Харель можно отнести к тем самым фантастическим по искренности и накалу эмоций работам, где последствия детских психологических травм раскрываются с оголенным нервом достоверности и долго не отпускают с точки зрения эмоций. Надо отдать должное смелости известного актера Шайи ЛаБафа ("Арахисовый сокол", "Борг/Макинрой"), написавшего сценарий к фильму на основе событий из собственной жизни и сыгравшему в нем одну из главных ролей, чтобы оценить всю боль закрытия психологического гештальта тяжелейших детских воспоминаний. Работа Харель отражает семейные отношения и опыт далекого от благополучия воспитания ребенка-актера его отцом, бывшим алкоголиком и ветераном с посттравматическим синдром. При этом постановщица постоянно проводит вторую параллельную сюжетную линию, где наглядно показывает разрушительные для детской психики последствия, которые вынужден преодолевать, находясь в специальной клинике, главный герой спустя десяток лет. Нарратив рассказа ЛаБафа об отце-абьюзере и токсичном детстве, где нет счастья, любви и тепла, впечатляет уровнем боли, сбивающей все планки, и откровенностью актера, изгоняющего собственных демонов ради собственного спасения, а не ради славы героя ток-шоу. Хотя, если рассматривать концепт ленты Харель с другой стороны, уходя на время от эмоционального шторма, то можно указать, что "Милый мальчик" вполне укладывается в тренд многих голливудских инди-проектов, таких, как "Проект Флорида" Шона Бэйкера и "Тоня против всех" Крэйга Гиллеспи. Нельзя сказать, что фильм удивляет хитросплетениями конструкций сюжетных арок персонажей, но та сила искренности, которую ЛаБаф закладывает в автобиографический сценарий впечатляет яркостью и неотвратимостью того, как дети зачастую становятся заложниками родительских амбиций и превращаются по факту в жертв за внимание и любовь. Выбрав одной из интонаций опустошенность протагониста, Харель не столько стремится сыграть на чувствах эмпативных зрителей, сколько показывает всю тяжесть актерского ремесла, где человек зачастую уже не принадлежит себе и становится частью системы отношений и творческого процесса, где далеко не все зависит от степени таланта. Поэтому "Милый мальчик" является драмой, в которой нет цели развенчать мифы о том, как тяжело быть богатым и знаменитым и как отличается реальность от глянцевых постов в Instagram, лента Харель в большей степени свидетельствует о душевной терапии Шайи ЛаБафа и его личных поисках равновесия в актерской карьере и собственной жизни. Альма Харель открывает "Милого мальчика" сценой со съемочной площадки, где 22-летний Отис (Лукас Хеджес, "Вернуть Бена", "Стертая личность") работает над очередным эпизодом блокбастера, сильно смахивающего на "Трансформеров", сделавших ЛаБафа звездой первой величины. Особенность экранной истории в том, что в ней все происходит зачастую даже с чересчур большой скоростью, и герой Хеджеса уже спустя считанные минуты попадает в жуткую автоаварию, он сильно пьян и начинает понимать все, что произошло с ним и его подружкой только после того, как все произошло. Действительно, подобное имело место в биографии ЛаБафа в 2008 году. В реабилитационном центре, куда отправляют Отиса, его личный консультант по оказанию психологической помощи доктор Морено (Лора Сан Джакомо, сериалы "По волчьим законам" и "Менталист") ставит молодого актера перед ужасающим фактом и сообщает ему, что он страдает посттравматическим синдромом. Вслед за этим проект Харель начинает все больше погружаться в прошлое главного героя и открывает милое лицо Отиса в возрасте 12 лет (удивительный по своей яркости Ноа Джуп, "Тихое место", "Титан"), который живет в захудалом мотеле неподалеку от Лос-Анджелеса вместе со своим отцом Джеймсом (Шайя ЛаБаф), имевшим умеренным успех в качестве клоуна на родео, где он демонстрировал свои трюки с курами. Очевидно, что персонаж Джупа - восходящая молодая звезда и его не слишком удачливый папаша присматривает за ним на съемочной площадке и за ее пределами, сочетая в себе функции репетитора по разучиванию ролей, личного агента и слишком навязчивого пастуха для собственного сына. Нельзя сказать, что характер ЛаБафа, находящийся в разводе с матерью Отиса, принадлежит к тем самым образцовым отцам, которые жертвуют жизнью ради собственного чада и сгорают в плотных слоях атмосферы подобно первой ступени ракеты-носителя. Скорее наоборот, Джеймс открыто паразитирует на востребованности сына и постоянно сталкивает его с полчищами личных тараканов из своей головы и родительскими амбициями, когда папа действительно знает, что лучше нужно для обеспечивающего его существование подростка. Герой ЛаБафа очень далек от образа мудрого взрослого, напоминающий по манере поведения гормонального тинейджера Джеймс с большой ревностью относится к карьере собственного сына и постоянно занимается тем, что можно отнести к жестокому обращению с детьми: шутит по поводу размеров члена сына, разглагольствует не по делу, когда Отис пытается отрепетировать роль, постоянно разыгрывает обиды за неблагодарное отношение и в конце концов поднимает руку на мальчика. Может показаться, что при помощи режиссерского таланта Харель в "Милом мальчике" Шайя ЛаБаф мстит собственному отцу, превращенному в настоящую карикатуру родителя, неопрятного грубияна, мучающегося от проблем и не видящего никаких просветов в жизни. Однако Джеймс, который похож на настоящий оживший ночной кошмар со всеми своими пороками, неуверенностями, комплексами и страстишками, остается объектом обожания со стороны сына и его единственной родственной душой на протяжении всей ленты. Постановщица очень своеобразно выстраивает проект в тех местах, где речь идет о детстве Отиса и выводит его на уровень рассказа о стокгольмском синдроме, когда сын становится заложником в руках собственного отца и уже не принадлежит себе, становясь орудием для манипуляций и удовлетворения собственного эго персонажа ЛаБафа на собраниях анонимных алкоголиков. Актеру удается создать не какое-то абстрактное обобщение родителя-эксплуататора, а дать, полагаясь на собственные инстинкты, плоть и кровь образу того, кто до сих пор приходит по ночам в страшных снах и заставляет раз за разом просыпаться во время нахождения в клинике. Джеймс вместо чувства стабильности и уверенности поставляет Отису только ожидание катастрофы, которая разразится со всей неминуемостью если не сейчас, то очень скоро. Герой ЛаБафа - та самая бочка пороха, которая взрывается не от огня, прибежавшего к ней по фитилю, а чаще всего от собственной детонации, когда малейших перемен достаточно для того, чтобы вытащить наружу в очередной раз психопата и самодура. Отец в фильме становится настоящим мусорным ведром по части концентрации в себе неуверенностей, чувства никчемности и собственной никомуненужности, кусками сдирает с себя кожу ЛаБаф, когда играет такого типа, ничего к себе не вызывающего кроме отвращения. Через растущую ярость и тревоги Отиса постановщица концентрируется на установлении связей между тем, почему между огромной душевной раной уже взрослого главного героя во время восстановления в центре и детском сражением за отцовскую любовь можно поставить вполне предсказуемый знак равенства. Всю неровность отношений между Отисом и Джеймсом режиссер передает в манере замысловатой монтажной нарезки, коллажа, держащего нерв рассказа на предельно допустимом напряжении. Тем самым Альма Харель уходит в сторону от предсказуемости построения подавляющего большинства лент, основанных на реальных событиях, и схема, где нанесение душевной травмы имеет динамику к дальнейшему развитию, которое заканчивается духоподъемным финалом, оказывается раздробленной на несколько ощутимо отличающихся по своему построению и степени эмоциональности эпизодов. События в "Милом мальчике" у Харель разворачиваются таким образом, что лента становится окном в актерскую душу Шайи ЛаБафа, окном далеким от чистоты голливудских идеалов, нуждающимся в своем солнце и пропускающем лишь временами свет туда, где обитают уязвимость и ранимость еще не до конца понимающего циничный мир взрослых Отиса. За пределами понимания остается ЛаБафа-сценариста чувство глубокой обиды и желание получить прощение по отношению к собственному отцу. Ждущие от фильма глубины исповеди поклонники и хейтеры актера будут глубоко разочарованы. Лента Харель со всей ее сознательно спроектированной неровностью и многомерным эксперессионизмом никогда не заходит за флажки и представляет собой образец того художественного кино, где не требуется сверять историю с фактами из жизни человека, о котором она так яростно рассказывает. Определенно постановщица открывает некий новый участок на поле современного гуманизма, когда при помощи ЛаБафа она показывает способ примирения при помощи открытого кинематографического послания с нежным злодеем, для которого сын был главной и единственной причиной излияний его избыточной любви. Все трое - и Лукас Хеджес, и Ноа Джуп, и сам Шайя ЛаБаф оказываются способны создать огромный эмоциональный резонанс в центре зрителей благодаря тому, что происходящее соблюдает дистанцию между правдоподобием и настоящим сумасшествием. То, что катарсис в ленте Харель появляется практически в самом финале в виде желания главного героя снять фильм о своем отце и погасить все на художественном уровне, характеризует отвагу ЛаБафа, который пригласил общественность в путешествие к пониманию собственного саморазрушения и кризиса, через который ему удалось успешно пройти. Нельзя сказать, что опыт Джеймса легко проецируется и обобщается на множество семей, где есть проблемы с воспитанием и взаимопониманием, жизнь Отиса, впрочем, как и жизнь любого другого ребенка по-своему уникальна, но далеко не каждый ребенок пашет на съемках только ради славы и повышения чувства собственной важности. Поэтому через "Милого мальчика" Шайя ЛаБаф делает публичный шаг и стремится к закрытию карты собственного прошлого, говоря откровенно спустя годы обо всех несправедливостях и родительском экстремизме.