Рецензия на фильм Наше время от Евгений Нефёдов

Карлос Рейгадас привлёк внимание кинематографической общественности к своей персоне ещё полнометражным дебютом, получившим громкий заголовок «Япония» /2002/. В свете же триумфа картины «После мрака свет» /2012/ на престижном Каннском международном кинофестивале, где он был отмечен призом за режиссуру, его новую постановку ожидали уже с нетерпением, тем более что творческая пауза изрядно затянулась. «Наше время» не вызвало, вопреки ожиданиям, соизмеримого резонанса (ни одной награды!) на другом авторитетном киносмотре, в Венеции. По иронии судьбы, триумфатором там стал тоже мексиканец – Альфонсо Куарон, причём события драмы под названием «Рома» /2018/ развивались не где-нибудь, а в Мехико (в начале далеко не безмятежных 1970-х). Возможно, сказались эстетические предпочтения членов жюри под председательством Гильермо дель Торо (кстати, ещё один признанный соотечественник Карлоса, пусть давно обосновавшийся в Калифорнии), но я бы не стал исключать и иной причины. Рейгадас рискованно отступается от расхожих представлений, знакомя зрителей с неизвестной социальной реальностью и даже не без потаённой иронии отзываясь о примитивных (примитивных, зато укоренившихся в массовом сознании) стереотипах. Что здесь имеется в виду? Благодаря голливудской (скажем так, голливудской – прежде всего) кинопродукции страна, расположенная к югу от США, воспринимается двояко. С одной стороны это мечта туристов, особенно туристов американских (и туристок, как старые подруги из «Секса в большом городе» /2008/), прибывающих в поисках отдыха и дешёвых развлечений. С другой – там царят нищета, тотальная коррупция, а в последнее время ещё и ведётся непрекращающаяся (почти гражданская по своим масштабам) война не столько властей с организованными преступными группировками, сколько криминальных кланов между собой. Отсюда – горы трупов, неиссякаемые потоки нелегальных эмигрантов, чуть ли не поголовная вовлечённость жителей приграничных населённых пунктов в транспортировку наркотиков (1). В «Нашем времени» же – ничего похожего! Со вступительных кадров взору зрителя открывается картина рая на Земле. Хуан мало того что является владельцем роскошного, огромного по площади, находящегося в очень живописной местности ранчо, где разводит чистокровных лошадей для родео и быков для корриды. Вскоре становится ясно, что он – ещё и знаменитый на весь мир поэт. Естественно, с такими возможностями немудрено построить кусочек идеальной Мексики, и в бросаемом герою товарищем упрёке, что тот обитает в замкнутом, уютном персональном мирке, действительно наличествует доля истины. Другое дело, что при ближайшем рассмотрении идиллия оказывается мнимой. Карлос Рейгадас никогда не чурался автобиографических мотивов, и тот факт, что он лично исполнил ведущую партию (чего ранее в собственных работах не делал), а дражайшую половину Наталию Лопес убедил изобразить Эстер, красноречив сам по себе. Не так важно, придерживаются ли супруги по эту сторону кинополотна идентичных отношений, предоставляя друг другу право на измену – при условии, что ничего не будет утаиваться. Существеннее иной аспект. Торжественно поднятая на щит свобода в области секса, которая должна укрепить семейные узы, не позволить угаснуть любви, на поверку – не только не предотвращает взаимных укоров и подозрений, но, скорее, служит катализатором деструктивных внутренних процессов. Хуан, «всего лишь» уличая жену во лжи (точнее, в «нечаянном» замалчивании правды), сеет в своём сердце семена ревности, которые очень быстро дадут всходы. С определённого момента назад дороги нет – и придётся вступить в двусмысленную переписку с любовником благоверной, американцем Филом (кстати, объездчиком скакунов), поощряя того продолжать тайные свидания. Куда это всё заведёт? Мастер не раз подчёркивал, что загорелся идеей связать судьбу с киноискусством под впечатлением от творческого наследия Андрея Тарковского. Однако в его фильмах долгие планы несут всё же другую смысловую и эмоциональную нагрузку, чем у советского классика. Если поначалу, не успев основательно проникнуться неспешным ритмом, слегка досадуешь на то, что повествование кажется затянутым, то постепенно – атмосфера прямо-таки обволакивает. А главное, приходит осознание того, что торопливость была бы оскорбительной – не позволила бы деликатно, без нажима поведать о сути душевных терзаний. Как не без горечи замечает Эстер, очень жаль, что муж-стихотворец не в состоянии заметить, что дело давно не в проблемах в интимной сфере – в кризисе личности. Если угодно, в медленно накатывающей экзистенциальной тоске… Заглавие фильма многозначно. Если исходить из фабульных перипетий, словосочетание легко отнести на счёт ключевых действующих лиц, но можно понять его смысл и расширительно: речь о нашем времени вообще. Эту мысль блестяще заостряют, в частности, кадры развёрнутого пролога, знакомящие с весёлым, беззаботным детством и тоже радостной (исполненной безотчётного предвкушения чего-то большого и светлого) юностью. Но и самые шоковые фрагменты видятся развёрнутой метафорой, также способствующей раскрытию замысла. Причём если эпизод с разъярённым животным, вспоровшим рогами брюхо лошади и едва не растерзавшим парочку нерадивых работников, ещё допустимо списать на стечение обстоятельств или на недосмотр, то финальная схватка быков – уже закономерность. Рейгадас убеждён, что даже уподобление жизни родео или корриде – недостаточно верно. Несмотря на бесспорные достижения цивилизации, невзирая на сокровищницу культуры (посещение концерта является одной из редких и кратких отдушин в опостылевшем бытовании), существование людей в известном отношении – по-прежнему подчинено диким законам стада. Индивид, особенно из числа интеллектуалов, вправе не принимать текущее положение вещей, отчаянно, методом проб и ошибок искать выход, неустанно бороться с собой. Однако автор считает, что подобные поползновения если и не априорно обречены на провал, то во всяком случае пока – не увенчались успехом. Остаётся уповать на то, что сбудется робкая надежда, выраженная Карлосом ранее, и после тьмы – забрезжит свет. Знаменательно, что, в пику рафинированным гостям Венеции, фильм очень тепло встретили (премия как лучшему режиссёру) на Гаванском кинофестивале латиноамериканского кинематографа, где всегда чутко относились к поискам художников, не могущих равнодушно взирать на несправедливость мироустройства, в том числе – осознаваемую далеко не каждым. __________ 1 – О чём эффектно поведано во множестве экранных произведений: от «Траффика» /2000/ до телесериала «Во все тяжкие» /2008-13/ и дилогии «Убийца» /2015-18/.