Рецензия на фильм Остров Бергмана от Сергей Кудрявцев

Миа Хансен-Лёве с семнадцати лет вошла в мир кино - сначала как актриса, сыграв в двух фильмах французского режиссёра Оливье Ассаяса, затем став его спутницей жизни на протяжении полутора десятков лет, а ещё подвизалась пару лет в интеллектуальном журнале «Кайе дю синема». И к двадцати восьми годам уже была сценаристкой и постановщицей двух лент: «Всё прощено» и «Отец моих детей». Кстати, вторую из них можно посчитать вообще лучшей работой Хансен-Лёве на данном поприще, к тому же касающейся как раз кинематографической тематики. Если первая её картина лишь была в финале посвящена известному продюсеру Юмберу Бальсану, неожиданно для всех покончившего с собой из-за банкротства кинокомпании, то «Отец моих детей» напрямую соотносится с драматической судьбой этого французского деятеля, который активно поддерживал независимые проекты режиссёров из самых разных стран - от Африки до Средней Азии. А самый последний фильм «Остров Бергмана», рождавшийся довольно трудно, как минимум, в течение трёх лет, оказался для Мии Хансен-Лёве наиболее личным не только из непосредственного обращения к творчеству великого шведского мастера театра и кино (ещё в 2018 году она приняла участие в документальной ленте «В поисках Ингмара Бергмана» немки Маргарете фон Тротты). Напряжённый поиск примерно тридцатипятилетней сценаристкой и постановщицей Крис новой истории для переноса на экран происходит на острове Форё, где Бергман снял немало картин более чем за четыре десятилетия, а также поселился навсегда и обрёл свой финальный покой. Крис пытается уверить собственного мужа Тони, который тоже занят подготовкой очередного кинопроекта, видимо, мистического по сути, что чуть ли не всё на острове Бергмана проникнуто его кинематографом. Хотя понимает шедевры этого творца всё-таки упрощённо и даже банально: якобы создавал лишь мрачные, безысходные, гнетущие произведения, вовсе не приводящие к состоянию очищения и умиротворения. Но это столь же далеко от подлинного постижения искусства Ингмара Бергмана, как и вульгарный, пошлый, циничный тур по местам земного пребывания скандинавского гения, носящий название… «Бергман сафари». И если возникает что-то живое и неподдельное в любовных переживаниях героев на ходу придумываемого Крис сюжета, то именно мимолётность чувств Эми и Джозефа, которые случайно встретились спустя много лет после юношеского романа. Да и сама Миа Хансен-Лёве словно возвращается на несколько мгновений в прежние времена, когда стремилась в ранних работах передать неумолимую скоротечность жизни, ускользающей в никуда - как у молодых, только начинающих свой путь, так и у тех, кто успел немало испытать. Миг откровения наступает спонтанно и будто в проброс, по касательной к реальности и творчеству. Вот и Бергман, как «кинематографический Бог», неоднократно обращавшийся к знаменитой фразе из Первого послания апостола Павла к коринфянам, видится тут «сквозь тусклое стекло, гадательно».