Рецензия на фильм Смерть нам к лицу от Евгений Нефёдов

Максим Муссель, один из продюсеров фильма, в своём вступительном слове на премьере поделился соображениями о том, какими стремительными темпами развивается «мобильный» кинематограф. Думается, он не преувеличивал, говоря, что не мог и представить, что спустя каких-нибудь пять-шесть лет с того момента, как обратился к этой сфере, начинание принесёт столь впечатляющие плоды. Вслед за Шоном Бейкером («Апельсин» /2015/), Стивеном Содербергом («Не в себе» /2018/) и другими пионерами Борис Гуц пробил первую брешь – у нас, в России – ещё трагикомедией «Фагот» /2018/, замеченной на киносмотре в Выборге и вышедшей в кинопрокат, пусть и в ограниченный. Картина «Смерть нам к лицу» участвовала в основном конкурсе того же самого кинофестиваля «Окно в Европу» уже, так сказать, на равных – наряду с «нормальными» (снятыми на кинокамеры) кинолентами, где получила сразу две награды, включая Гран-при «Осенних премьер». И, вообще говоря, есть все основания полагать, что, если б не помещённое в титры уведомление о том, что картина создана с использованием iPhone 7 и iPhone 7 Plus, рядовые зрители и вовсе не обратили бы внимания на данный аспект. Ведь и по сюжету (в соответствии с заданными авторами правилами художественной игры) наличие смартфонов как таковых не является столь уж обязательным. «Смерть нам к лицу» – типичный мокьюментари, а этот необычный поджанр сформировался задолго до того (1), как в среде профессионалов получило распространение даже видео, не говоря уже о цифровых камерах и фотоаппаратах с высоким разрешением. С первых же кадров чётко проговаривается, что съёмку ведут неотступно следующие за героями режиссёр Борис и оператор Даша, а последняя (Дарья Лихачёва) ещё и появляется под занавес собственной персоной. Изредка сотовые телефоны берут в руки сами действующие лица: Маша, узнавшая о страшном диагнозе (меланома) и, собрав волю в кулак, готовящаяся к приближающимся похоронам, и её любящий муж Пётр, трудящийся рядовым курьером. Вполне убедительной кажется и причина, так сказать, «прямого репортажа о смерти» (в чём-то пророческая драма Бертрана Тавернье всплывает в памяти на сеансе не раз!): видеоблог должен помочь супругам собрать сумму, необходимую для проведения операции в Германии. Однако в итоге ставка на современные технологии оказывается не то чтобы фикцией (и вовсе не заведомой ложью, как кое-кому почудилось), а, скорее, самообманом. Во всяком случае непосредственно решению проблемы это не способствовало: всё обернулось куда проще. Но… здесь важен сам способ мышления. В надежде добиться расположения богатого клиента, которому привёз пиццу, Петя дважды повторяет произнесённую умной женой фразу про то, что в третьем сезоне «Твин Пикса» Дэвид Линч отразил ситуацию, когда постмодернизм уже умер, но оному пока не пришло ничего на смену. Неважно, что режиссёр (кстати, весьма колоритный образ!) на поверку оказывается деятелем порноидустрии – и что попытка заработать таким манером денег приводит к конфузу с разбитым в кровь носом партнёрши. Важнее – что вывод представляется преждевременным. Авторы, уж конечно, не замахивались на римейк голливудской фантастической комедии с похожим названием, хотя глубоко в подтексте и можно обнаружить переклички с замыслом Роберта Земекиса: в обоих случаях речь – о победе над смертью. Но ведь и постмодернизм де-факто – жив. Не нужно даже пить пресловутый эликсир бессмертия, не позволяющий духу покинуть бренное тело, в том числе – буквально распавшееся на части. Если Кирилл Серебренников в картине «Изображая жертву» /2006/ проецировал на безликую современную обыденность события «Гамлета», то теперь – возникают как бы непредумышленные ассоциации с другим шекспировским шедевром, «Ромео и Джульетта». Играя в школьном театральном кружке великую роль, Петя не мог и вообразить, что ему предстоит столкнуться с чем-то подобным в жизни. Хотя… сегодняшняя реальность, где всё не только «на продажу», как у Анджея Вайды, но и напоказ, словно заведомо исключает возможность трагической развязки. Выбранная форма, обилие нелепых ситуаций, наконец, иронические комментарии Маши, отвечающей на вопросы под видеозапись, лишают интонацию нестерпимого высокого пафоса. Смертельно больная девушка не лукавит, говоря, что с трудом выдерживает, когда не в меру чувствительные подруги, узнав новость, начинают лезть с объятиями и реветь белугой. И тем не менее, сколько ни своди ситуацию в шутку, сколько ни рассуждай на тему упадка нравов и девальвации вечных ценностей, от экзистенциальных вопросов – никуда не деться. Из слов режиссёра можно понять, что сюжет фильма не является для него «абстрактным», поскольку основан на лично пережитом опыте. И это совсем не то же самое, что узнать о каком-то явлении из Интернет-блога или даже из талантливого кинопроизведения. Избранный авторами метод не только принёс элементарную экономическую выгоду, позволив обойтись сравнительно немногочисленной съёмочной группой, добившись при этом приемлемого технического уровня. И дело даже не в условностях псевдодокументальной стилистики. Ещё Мэтт Деймон, поведав в интервью о том, как снимался в упомянутом выше содерберговском психологическом триллере, заметил, что артисту существовать перед включённым в режиме записи смартфоном на удивление легко: нет и тени дискомфорта, провоцируемого присутствием кинокамеры. Это сложно выразить словами, но на сеансе действительно возникает ощущение интимности – и не эротизма (Мария целомудренно отключает сотовый в «такие» моменты, съёмки же пресловутого фильма для взрослых срываются), а чувства, будто персонажи искренне делятся со зрителями самым сокровенным. Смерть оказывается им «к лицу» в том смысле, что волей-неволей заставляет взвесить всё в жизни на точных весах. После этого, право, покажется сущим пустяком и отсутствие собственного жилья… Отныне супруги окончательно избавятся от привычки изображать жертв или, говоря другими словами, возьмут судьбу в свои руки. _______ 1 – Из ранних примеров достаточно упомянуть антиутопию «Парк наказаний» /1971/ Питера Уоткинса, хоррор «Ад каннибалов» /1980/ Руджеро Деодато, «Падения» /1980/ Питера Гринуэя.