Рецензия на фильм Идеальный пациент от Евгений Нефёдов

Микаэль Хофстрём, вне всякого сомнения, принадлежит к числу тех европейских режиссёров, кому не составило особого труда вписаться в систему заокеанской «фабрики грёз». Он ещё на Родине проявлял искренний интерес к зрительскому кинематографу (боевик «Вендетта» /1995/, драма «Зло» /2003/, номинированная на «Оскар») – и с готовностью продемонстрировал возможности в первой же голливудской картине, крепко сделанном триллере «Цена измены» /2005/. Следом были и другие опыты, причём факт сотрудничества со «звёздами» разных поколений (от той же Дженнифер Энистон до кумиров старой закалки Сильвестра Сталлоне и Арнольда Шварценеггера в «Плане побега» /2013/) как нельзя лучше свидетельствует, что приезжего постановщика приняли за океаном за «своего». Казалось бы, какой смысл возвращаться в Швецию, где возможности (финансовые, организационные и т.д.) несопоставимо ниже?.. Думаю, произошло нечто, подобное тому, что случилось с Полом Верховеном, обратившим взор на Старый Свет (сначала на Нидерланды, потом на Францию), уже будучи признанным, убелённым сединами мэтром, вроде бы отрёкшимся от раннего периода своего творчества. История оказалась настолько занимательной и в известном смысле уникальной, что затмевала самую смелую фантазию. Между прочим, сценарий написал Эрленд Лу, хорошо известный в том числе за пределами Скандинавии (1), однако в задачи норвежского мастера изящной словесности входило прежде всего драматургически выстроить факты – изложить обстоятельства таким образом, чтобы интерес публики не угасал на протяжении всего повествования. Это, должен признаться, блестяще удалось! На сеансе не раз ловишь себя на мысли, что Хофстрём словно и не уезжал никуда, а годами оттачивал ремесло на съёмках местных детективных телесериалов (вроде «культового» «Моста» /2011-18/), в последнее время покоривших зрителей из разных стран. Не исключаю, что теми, кто хотя бы в общих чертах знаком с обстоятельствами скандального дела, сюжет будет прочитываться по-другому, но если воспринимать экранные события, что называется, с нуля… Сомнения Ханнеса Ростама, берущегося (под персональную ответственность) за журналистское расследование, понятны: перед ним встаёт очень сложная задача – постичь тайные намерения индивида, официально возведённого в ранг чудовища в человеческом обличии. Хофстрём и Лу обращаются к одному из ключевых (не только для создателей триллеров и хорроров) вопросов – неутомимой борьбе демонов и ангелов за людскую душу. Осторожный, скептически мыслящий журналист очень долго не решается поверить Стуре Бергваллу, опасаясь оказаться жертвой изощрённой манипуляции. Да и кто сказал, что установить истину легко?! Но факты, как говорится, – вещь упрямая. Можно не верить чужим словам и даже критически относиться к тому, что непосредственно наблюдаешь. Однако когда отдельных, разрозненных странностей накапливается достаточно много, волей-неволей рождается то, что в юриспруденции именуется «разумным сомнением». Между прочим, в оригинале картина называется «Квик», хотя зарубежные прокатчики отдали предпочтение иному варианту, вероятно, из опасения, что псевдоним, выбранный пациентом клиники для душевнобольных, будет ассоциироваться с английским словом «quick», то есть ‘быстрый’, ‘шустрый’, ‘незамедлительный’. А лента всё-таки о другом. Версия «Идеальный пациент», в принципе, точно передаёт суть замысла. Сильнее всего вслед за Ростамом поражаешься, как легко так называемому Томасу Квику удалось запудрить мозги (да, грубо, но… точнее не скажешь!) психиатрам с колоссальным опытом и престижными учёными званиями. И это не тот случай, когда обмануть нетрудно того, кто «сам обманываться рад». Мало того, не очень ясно до конца, кто кого на самом деле «купил». Кто, так сказать, руководил процессом? Мнимый маньяк, быстро вошедший во вкус и стабильно получавший «плату» (лекарственные препараты, вызывающие наркотические эффекты) за очередную порцию страшных небылиц? Или всё-таки доктора, подгонявшие под удобные теоретические схемы конкретный случай, ловко вводя в заблуждение научное сообщество? А быть может, представители правоохранительных органов, тоже извлёкшие из удобного признания выгоду для себя персонально?.. Как говорится, все в выигрыше – и даже Стуре не вызывает сочувствия, поскольку в общем-то сам виноват в сложившейся ситуации: сначала совершил глупейший проступок (слово «преступление» здесь как-то неудобно произносить), а затем включился в сомнительную игру. Ханнес считает долгом чести докопаться до правды, тем более что внезапно узнаёт от врачей, что смертельно болен раком: времени осталось совсем мало. Реконструированный кинематографистами прецедент является вопиющим сам по себе. Но для Хофстрёма и Лу важнее разобраться в том, как подобная ситуация вообще могла сложиться. Где засбоил отлаженный, наработанный столетиями механизм пенитенциарной системы? Достаточно ли выявить и наказать конкретных виновных?.. Приверженность истине – не прихоть отдельных моралистов и максималистов. В заключительных титрах справедливо подмечено, что в некрасивой истории сильнее всего пострадали родственники погибших, ошибочно полагавшие, что душегуб надёжно изолирован от общества. А ещё подлинные (не пойманные полицией) убийцы остались на свободе и, вероятно, не сидели без дела… В данном отношении режиссёр следует доброй традиции коллег-соотечественников, старающихся в любых (неважно, авторских, включая бескомпромиссный артхаус, или жанровых) кинопроизведениях не просто основательно погружать зрителя в среду, но затрагивать острые, болезненные для социума вопросы. Вопреки стереотипным представлениям, условия существования в скандинавских странах, мягко говоря, далеки от идеала. Однако склонность к рефлексии, стабильно демонстрируемая местными художниками, до определённой степени – одаривает надеждой на то, что стержневые проблемы будут вовремя выявлены и решены. Микаэль честно внёс посильную лепту. Ради такой цели стоило ненадолго оставить Голливуд! _______ 1 – Его книги переведены по меньшей мере на два десятка языков мира.