Рецензия на мультфильм Аленький цветочек от Евгения Сопко

Трёх дочерей растил овдовевший купец – две старшие выросли обычными девушками с совершенно естественными даже в давние времена желаниями. Хорошо выглядеть, хорошо одеться, развлекаться по мере возможностей, ну и, конечно, в перспективе удачно выйти замуж. Третья же вышла совсем иной… Сказка, по преданию, рассказанная Сергею Тимофеевичу Аксакову его ключницей Пелагеей, не поражала новизной сюжета. Люди на протяжении веков поражались удивительной способностью женского сердца – видеть. Стремление молодости к внешней красоте понятно, ибо назначение любви – продолжение рода. Однако из века в век передавались истории о союзах Красавиц и Чудовищ, как о чуде, становясь словесными памятниками истинной человечности. Ибо человек – существо духовное; увидеть душу и дух за неказистой плотью и оценить их невидимую, но единственно верную красоту дано немногим, и чаще всего именно женщинам, с жертвенностью, кажется, присущей им от рождения – только не у всех развитой. Эта авторская и народная одновременно сказка легко вписалась в ряд самых любимых русским народом волшебных сюжетов. Писатель, будучи глубоко верующим человеком, моментально выхватил суть сказки – её духовный стержень. Ибо девушка, жаждущая не земных украшений, а вещи, лежащей в плоскости не мира сего, – представитель иного человечества, существо, чьи сокровища собираются на Небесах. Безусловно, дожив благодаря увлекательности сюжета до времен безверия, сказка подрастеряла прежнее значение, однако эта особая высоко взятая нота, звуча подспудно, незаметно, украсила и без того удивительную повесть особенной, возвышенной красотой. Ведь стародавняя история одной удивительной девушки и её любви идёт вразрез с современными представлениями о самостоятельном выборе человека, его силе идти против обычного течения жизни, ибо эта воля и самостоятельность выражаются внешне не в дерзости, грубости и натиске, а в покорности, уступчивости, скромности внешней и внутренней, особой женской слабости, которую никакой силе не сломать. Режиссёр-мультипликатор Лев Атаманов сумел великолепно передать и букву, и дух сказки Аксакова. Мультфильм-сказка поражает именно красотой – пышной, роскошной, но не слащавой красотой рисунка и – очарованием происходящего. Короткий по метражу, быстрый по действию, сыгранный нарисованными актёрами на одном дыхании, он кажется наполненным событиями, он успевает раскрыть все характеры героев. Каждый кадр насыщен – цветом, музыкой, смыслом. Белые стены города, вызывающие в памяти древний Новгород фильма «Садко», тёмная, суровая фахверковая Германия, колоритнейший восточный базар, где в каждом кадре нужно успеть разглядеть каждый уголок – ни один второстепенный персонаж не стоит впустую. Выписана каждая деталь купеческого дома, а уж там, где волшебство не просто пересекается с обыденностью, а царит, фантазия художников не знает границ. Поистине купцу и его младшей дочери было чему удивляться в чарующих райских садах заколдованного мира. Мультфильм, как известно, был создан методом «эклера» – персонажей играли актёры, чьи движения перерисовывались с плёнки и корректировались, и чей голос же впоследствии озвучивал героев. Рисованные фильмы того времени не уступали игровым в глубине раскрытия образов. Николай Боголюбов создал запоминающийся образ купца – человека основательного, делового, но при этом великодушного, честного, прямого и благородного. Настенька, озвученная Ниной Крачковской, – идеал русской девушки, всё лучшее, лелеемое и любимое народом на протяжении веков, кажется, сосредоточилось в этом образе. Она несуетна, нестяжательна, трудолюбива, добра и уступчива, чутка и заботлива, привязана к дому, к родной стороне; младшая, почти незаметная, она оказывается самой ответственной, готовой принять нелёгкое решение и, покорившись судьбе, взять, на самом деле, её в свои руки. Удивительным получилось и Чудище, «сыгранное» и озвученное в оригинале (впоследствии фильм был переозвучен) Михаилом Астанговым. Загадочное существо пугает поначалу не особым ужасом нескладной несуразности или звероподобности облика, но – непохожестью, при приближении не такой уж и страшной. Грациозный, ласковый, с незабываемо печальными глазами, этот стыдящийся себя заколдованный человек, имеющий больше, чем нужно, для безбедной жизни, но отчаянно нуждающийся в любви, настолько привлекает, притягивает к себе, что, кажется, уже расколдованный красавец проигрывает своему собственному «ужасному» двойнику. Тем не менее, в фильме красота торжествует. Но торжествует не та красота, о которой мечтали завистливые старшая и средняя купеческие дочки. Торжествует красота любви, зародившейся так незаметно, так тонко, не из страсти, а из великодушия, благодарности, переросшей в понимание и жалость прежде, чем стать любовью в обычном смысле этого слова; красота любви, в которую веришь, несмотря на то, что за весь мультфильм, кажется, не успеваешь ухватить момент её зарождения. Торжествует красота чистоты, свободы от земных утех и богатств. И это окончательное торжество именно красоты говорит не о том, что безобразное (внешне) полюбить нельзя; лишь о том, что всё безобразное от лукавого, что это искривление внешних черт, как и внутреннего мира, есть некое колдовство, которое можно победить только любовью и которое непременно рассыплется, исчезнет в ином, идеальном мире.