Рецензия на фильм Воскресенье от Сергей Кудрявцев

Наверно, не случайно вспомнились при просмотре нового российского фильма «Воскресенье» Светланы Проскуриной строчки из стихотворения «Элегия» Юрия Левитанского: «Рубите вишнёвый сад! Рубите! Он исторически обречён». И дело не только в том, что по ходу развития действия этой ленты главный герой Дмитрий Терехов, крупный чиновник из мэрии провинциального города, вынужден разбираться с протестующими жителями, которые не согласны с вырубкой деревьев в местном парке ради обустройства велодорожки и спортивной площадки. В лучших моментах картины Проскуриной, к сожалению, неровной и порою неточно смонтированной, что особенно относится к её финалу, когда режиссёр словно напрочь забывает о существовании своего основного персонажа, всё-таки есть удивительное ощущение некой печальной элегии, вполне чеховской по настроению. Вроде бы ничего важного не происходит - как говорится, «люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни». И это касается не одной лишь сцены застолья на праздновании дня рождения у Кочергиных, куда не без опоздания заскочил на короткое время Терехов, вечно занятый другими делами - городскими или семейными, которые ему даже больше в тягость, нежели чиновничья текучка. В почти не прослушивающемся задушевном разговоре двух сестёр, сидящих у какого-то водоёма в предвечернем умиротворении, к которым потом присоединяется Маша, дочь именинницы, незадолго до этого с затаённой болью пытавшаяся поговорить с Димой, с коим у неё, по всей видимости, мучительно долгий и бесперспективный роман, тоже чувствуется нечто давнее, практически утраченное, ностальгически безвозвратное. Будто мы перенеслись на несколько мгновений назад, более чем на сто лет, в самое начало ХХ века - и всё то же продолжает волновать и тревожить мятущиеся души, которым нет никакого покоя в наступающие неотвратимо и безжалостно, обречённые для многих времена. Довольно неудачное начало фильма, где появляется другая любовница городского чиновника, затем даже пытающаяся покончить с собой из-за неведомой тоски по чему-то несбывшемуся, как и ряд иных эпизодов из личной и общественной жизни человека, облечённого немалой властью, пусть и по местным меркам, который не очень-то внушает нам доверие (а кто-то из жителей города открыто ненавидит его), постепенно сменяются по своей тональности на вполне проникновенные сцены, вызывающие вообще сочувствие к главному герою, получившему послание с угрозой: «Скоро умрёшь». Как бы отрицательное обаяние актёра Алексея Верткова тут работает на этот образ всё же глубоко несчастного человека, запутавшегося в собственных ипостасях и фигурально потерявшегося ещё до того, как это на самом деле произойдёт ближе к финалу, когда участники важного совещания у мэра нигде не могут найти Дмитрия Терехова, который после стычки с двумя подростками и утраты мобильного телефона будто лишился своей привычной идентичности, но заново возвращён к жизни (можно сказать - воскрешён), совсем не ясной для него. Наверно, и надо было заканчивать ленту на этой «вопросительной ноте», когда в кадре будто повисает на два-три десятка секунд молчание, и всякие слова оказываются ненужными. Здесь впервые, возможно, герой ощущает самого себя, как он есть.