Рецензия на фильм Одной волшебной ночью от Евгений Нефёдов

Вопреки всем домыслам и «прогнозам» пессимистов от искусства, так называемый авторский (в том значении, какое вкладывали будущие корифеи «новой волны») европейский кинематограф по-прежнему жив – и неизменно верен славным традициям. Напряжённые, подчас мучительные поиски способов обновления киноязыка всё так же соседствуют с попытками осмысления общественно-политических феноменов, благо что жизнь не ведает передышки – не стоит на месте ни мгновения. Кристоф Оноре является одним из режиссёров, чья принадлежность к обозначенной когорте не оспаривалась, пожалуй, с ранних работ. Но как раз в случае с новым фильмом гораздо важнее, думается, остановиться на личности не столько самого постановщика, сколько «звезды» картины. Самое время вспомнить, что Кьяра, хочется сказать, с рождения была обречена связать судьбу с киноиндустрией – и ведь действительно много снималась вместе и с отцом (как нетрудно догадаться по фамилии, легендарным Марчелло Мастроянни), и с матерью, не менее легендарной Катрин Денёв. Однако от номинации на «Сезар» в скромной категории «актриса-надежда» (за роль Анн в пронзительной драме Андре Тешине «Любимое время года» /1993/) до специальной награды в Каннах – пришлось проделать долгий путь. Можно без малейшего преувеличения утверждать, что без ведущей исполнительницы фильм если и получился бы, то – совершенно иным. Надо видеть, с каким наслаждением она погружается в предлагаемые обстоятельства: Мария Мортемар, преподавательница истории права и судопроизводства средних лет, обрушивает тонны гнева на своего ученика и по совместительству любовника, запершего пассию (обнажённой!) в шкафу, пока выпроваживает другую, более молодую поклонницу. Вот так заявка! После этого уже не удивляешься спокойной реакции героини на претензии благоверного Ришара Варримера, прознавшего о супружеской измене: подумаешь, большое дело… Уж если оставаться честными с собой, самое время взять паузу – и недолго побыть отдельно. Мария переезжает в небольшую гостиницу напротив собственной квартиры и селится в номере 212; как вскоре становится понятно из разговора, здесь заложен намёк на соответствующую статью Гражданского кодекса Франции, обязывающую супругов относиться друг к другу с уважением и оказывать взаимную поддержку. Но и международное англоязычное (как и российское) название более чем уместно, поскольку чете предстоит провести по-настоящему волшебную ночь. В прямом, а не переносном смысле. Собственно, приверженность эстетическим установкам магического реализма (1) на поверку – не удивляет. Уже в том, как (пусть не откровенно эксцентрично, но точно – вне стереотипных рамок поведения) мадам Мортемар реагирует на пикантные ситуации, в которых очутилась, чувствуется «подвох». И когда в гости к женщине заявляется самолично персоной её муж, только в молодом возрасте, мы сразу понимаем: дальнейшие события будут развёртываться отнюдь не по законам научной фантастики (грубо говоря, не в духе трилогии Роберта Земекиса «Назад в будущее» /1985-90/). Если проводить параллель с голливудской продукцией периода «рейганомики», на ум приходит, скорее, «Новая рождественская сказка» /1988/ – вольная адаптация классической диккенсовской повести-сказки. И Ришар, и его первая возлюбленная (как водится, репетитор по игре на фортепиано), и скрупулёзно ведущая список любовных интрижек покойная мама, и даже… здравый смысл во плоти ведут себя отдалённо похоже на властных призраков прошлого, настоящего и будущего. С той разницей, что одновременно – остаются личностями с вполне конкретными судьбами. И режиссёр-сценарист, надо заметить, блестяще пользуется открывшимися возможностями. Кому-то лента может показаться перенасыщенной разговорами, лишённой занимательного действия, но для Оноре, пожалуй, важнее проявить себя достойным преемником таких мастеров изящного, остроумного, искрящегося выдумкой диалога, как Эрик Ромер и Мишель Девиль. К тому же, необычный (фантастический) допуск позволяет не только усилить ощущение абсурдности внезапно сложившихся обстоятельств, а то и вовсе – заронить семена сомнения относительно того, не приснилось ли всё кому-то из персонажей. Главным является то, что беседа с незваными гостями вынуждает Марию раскрыть душу, погрузиться в рефлексию относительно прожитой жизни. Неужели была допущена ошибка? Может, стоило крепко задуматься, прежде чем связывать себя священными узами Гименея? Аналогичные вопросы, к слову, встают и перед Ришаром, получающим второй шанс, и даже перед его былой возлюбленной, пусть утверждающей, будто счастлива, уединившись в домике на живописном берегу моря… Другими словами, истинным волшебством для Кристофа остаётся человек как таковой, бьющийся (иногда сознательно, но чаще безотчётно) над тайной своего подлинного предназначения – над целью пребывания на нашей бренной земле. Мария может сколько угодно обманываться, полагая, что достойна-де лучшей участи. Лично у меня задолго до финала закралась догадка на предмет того, чем завершится беспокойная ночь, но в данном случае – это не упрёк кинодраматургу, якобы не сумевшему придумать оригинальной (парадоксальной или хотя бы неожиданной) развязки. Наоборот, радует, что и автор фильма убеждён: здесь не может возникнуть достойной альтернативы. В пику многим коллегам (особенно соотечественникам), Оноре не акцентирует внимание на материальной стороне бытования персонажей, хотя, конечно, не скрывает, что чета существует в достатке и финансовом благополучии. Всё-таки основная причина назревающего (точнее, ничуть не утратившего остроты со времён Федерико Феллини и Микеланджело Антониони) духовного кризиса, по-прежнему тоньше всего ощущаемого представителями интеллигенции, – в другом. С какого-то момента избалованные достижениями прогресса граждане стали воспринимать житейские блага как данность, и потребовалось вторжение магических сил, чтобы вернуть двум конкретным людям великий дар – дар свежих чувств. _______ 1 – Термин давно вышел за пределы «новой вещественности», применительно к которой был введён (в Германии) в культурный обиход.