Рецензия на фильм Счастье в конверте от Евгения Сопко

Три почтальонки разных возрастов собрались к вечеру на почте, чтобы отпраздновать первый рабочий день девчонки-новичка. Девушка разносит бумажные письма по навигатору в мобильнике – практически наше время; по посёлку – наверное, кто-то там бумажные письма ещё читает. Вспоминать могли бы все три, наверное; но, получается, нашим современникам уже вспомнить особо нечего. А вот был случай, заводит пожилая начальница. И вот перед нами три «случая», так или иначе связанные с бумагой, письмом, написанным словом. Первый – о нелепом старике, так напомнившем Александра Грина с его порывами, с его женщиной; о мечтателе. И о страхе стариков умереть не «безболезненно, непостыдно, мирно». О страхе стариков вообще быть старыми. Второй – о женщине с билетом в руке, о великом материнском прощении. И о страхе стариков быть ненужными. Третий – о двух мужчинах, старом и малом, живущих вместе. О дружбе, подарке и вере в Деда Мороза. И о страхе стариков быть нищими денежно и душевно. И, как бы между прочим, о самой рассказчице – почтальонке, тяжела её сума. Потому время – прошлое пятидесятилетних, наверное, когда ещё ветераны Великой Отечественной были живы. Когда трава была зеленее и сахар слаще. Когда была дедушкина деревня, белый снег, вечное предвкушение счастья, «а не это вот всё». Когда дети верили не только в деда мороза, но и в собственных дедов. И потому три новеллы исключительно про стариков. Потому и актёры на главных ролях – чудесные старики, жаль, режиссура не вполне им в помощь. Старик – исчезающее существо, кроме того, со стариками всегда исчезает их мир, мир заменяется мифом. Потому эти наши фильмы, промелькнувшие раза два за сезон и показываемые потом на онлайн-фестивалях, стараются реконструировать прошлое, словно отчаянно плывя против течения времени, ибо настоящее неопределенно, а теперь и страшно. Так или иначе, этот фильм, раздражающий тем, что снят как одна большая социальная реклама, одновременно задевает за живое. Фильм о мерзком и неправильном может быть гениальным, фильм о хорошем почти никогда не бывает таким. Вот и можно судить фильм за излишнюю сентиментальность, манипулятивность; он похож на социальную рекламу, от этого возникают паузы в нужных местах, все эти педалирования. Но если считать, что фильм снят в жанре воспоминания, того воспоминания, что обычно хранится не на пленке, а в нашей голове, ему можно всё перечисленное простить. Всё воспоминаемое – уже не реальность. Оно всегда есть избыток цвета и звука. Фильм – то чёрно-белое, которому юная внимающая доброта возвращает яркость, вкус и запах. Фильм – большая мечта про согласие и прощение, в которых возраст растворяется и перестаёт быть бедой. Главная рассказчица – пожилая женщина, продолжающая жить и разговаривать с погибшим молодым мужем. Кажется, это в нашем воздухе витает, кажется, откуда-то всё возникают плохо помнящие язык, но всё говорящие с нашей умершей страной, в которой было много дурного, но было и настоящее. Увы, вот и в этом фильме получается лишь ретушь да реконструкция; виной тому наш новый пластмассовый мир, собирающий прошлое уже не из аутентичных деталей. Настоящего в нашем мире мало, в том числе и настоящих слов – слов письменных, тех, что не вырубишь топором, тех, что были выстраданы, тех, за которые готов был отвечать. Словно дежа вю: совсем недавно так же в полупустых залах, почти незаметно, промелькнул японский анимированный фильм по сериалу, в свою очередь по ранобэ о юной работнице почты, Вайолет Эвергарден. Дежа вю потому, что аниме – о тоске по былой почте, этому поистине средству связи слова и жизни. О тоске по рядовому тексту как произведению искусства, по рядовой жизни как произведению искусства тоже. И потому, что аниме – светлый реквием по погибшим работникам студии Kyoto animation. Наш фильм тоже кажется реквиемом. И если он не пригодится нам, то, такой яркий до перехвата дыхания, каким бывает только воспоминание о сбывшемся счастье, он пригодится прилетевшим сюда жителям другой планеты. Им именно это и нужно оставить, – доходчивое, прямое, сентиментальное, подчёркнутое жирной чертою в нужных местах. Пусть думают о нас проще и лучше, чем мы того заслужили.