Рецензия на фильм Бугимен от Kickingrussian

В прямом смысле слова хоррор "Бугимен" французского режиссера и сценариста Талала Сельхами ("Миражи") является инверсным проектом по отношению к голливудскому "Оно" Андреса Мускетти, локализованным, по сути дела, на марокканском материале. Вдохновившись книгой Стивена Кинга, постановщик приступил к работе над фильмом намного раньше, чем его коллега, тем не менее, на порядок меньший бюджет никак не повлиял на качество картины. Если отбросить в сторону все предубеждения о том, что лента Сельхами компактно воспроизводит концепт о не отпускающих тенях из прошлого и о коллективной ответственности, то работа выглядит вполне компетентной картиной именно международного уровня. Колорит Северной Африки у режиссера максимально упрощен, в то же самое время смысловая составляющая о зловещем колонизаторском "французском доме" имеет очевидную протестную составляющую и напоминает о трудных временах оккупации. В целом попадание в тень от "Оно" отчасти может повлиять на температуру просмотра и немного понизить ее. Однако экранная история, сочиненная Сельхами совместно со сценаристами Джавадом Лалу и Давидом Вильменом ("Женщины из блока Джей"), прекрасно увлекает и на основе синергетического набора фактов из первого акта превращается в сверхъестественный триллер. В проекте постоянно взаимодействуют детские воспоминания и зловещая реальность, когда во время культового праздника постоянно исчезают слишком радостные и эмоциональные детишки. Складывая атмосферность с легким нуаром и зависимостью от демонов прошлого, Сельхами, благодаря энергичному монтажу Жюльена Фура ("Шестнадцатый выпуск"), маститого Себастьена Пранжери ("Красавица и чудовище", "Мученицы") и Ришара Риффо, добивается такой эффектной динамики, что перестает раздражать местами прихрамывающая драматургия. Вместо злобного клоуна Пеннивайза режиссер предлагает нечто более аутентичное и восточное, подобие джинна, поселяющегося внутри человеческих тел, способно нагнать традиционной жути и постоянно намекает на гурманскую избирательность существа, которому совсем не хочется потреблять грустных марокканцев. Поскольку кинговского паяца питали страхи, то Сельхами делает своего монстра настоящей черной дырой, обожающей радостных и наивных юных авантюристов. Поэтому "Бугимен" рассказывает о городской легенде с точки зрения страхов и фольклора другой культуры, выводя зрителей на серьезные и мрачные размышления о смертях невинных при помощи пугающих своей жестокостью образов. Преследующее прошлое в "Бугимене" Сельхами начинается во время традиционного праздника Ашуры в Марокко, когда постановщик выводит странный, за гранью понимания конфликт о неравном браке. Во время всеобщих песен и плясок девочка Башира (Селин Юго) вместе с влюбленным в нее мальчиком хочет сбежать от ненавистного мужа-старика. Они ускользают через кукурузное поле, которое будет в фильме появляться неоднократно как оммаж американской традиции фильмов ужасов и как замена юнгианскому лесу. Буквально при помощи пары взрослых фраз и какого-то особенного блеска в глазах Сельхами показывает, насколько дети дорожат чувствами друг друга. Поскольку Башира чувствует себя пойманной в ловушку, то для нее важно сломать традицию и сделать своего мужа определенным телом для заточения злого духа. Постановщик использует готическую традицию и делает домом для страхов заброшенный особняк, оставшийся от французов-колонизаторов, где по определению должны происходить какие-то странные вещи. Героиня Юго и ее возлюбленный укрываются за решеткой одного из шкафов в стене, но проворный старикан все-таки настигает их. Мальчик вступает в неравный бой, в котором мужчина пытается задушить его. Поскольку Башира в проекте Сельхами будет играть роль мистической приманки, то она в особой сказочной традиции расправляется с мужем и пытается оживить любимого. Мальчик открывает глаза, но его невесту утягивает вверх гротескная сущность, которая опускается на персонажа Юго прямо с потолка. Спустя пару десятилетий Сельхами показывает учительницу Надию (София Мануша, "Безумные соседи", "Новая Белоснежка"), брак которой с полицейским-детективом Али (Юн Буаб, "Уйти не прощаясь", "Неизвестный святой") разваливается по неизвестным причинам. Их общий сын делает грустное лицо и чувствует себя глубоко несчастным, с трудом понимая, что скоро его родители расстанутся навсегда. Постоянно перемежая ленту флэшбэками, постановщик обязательно покажет, что Надия и Али знакомы с самого детства, а мистические и трагические события, которые произошли с его братом Самиром (Омар Лотфи, "Каньямакан, город разбойников") и еще одним ребенком, Стефаном (Иван Гонсалес, "2 могилы в пустыне", "Заклятье. Наши дни") создали для всех четверых общую ужасную тайну, о которой всем хочется забыть. Сельхами очень точно проецирует произошедшее на профессии характеров во взрослой жизни. Али готов сверхурочно ловить преступников, похищающих детей. Надия - школьная учительница, которая помогает ученикам справиться с их страхами. И наконец впечатлительный и экзальтированный Стефан до сих пор пытается избавиться от навязчивых и экспрессионистских видений при помощи большеглазых изображений на холстах. Лишь один Самир оказывается добровольной жертвой на протяжении всего фильма, но именно при помощи этого персонажа режиссер пытается донести одну из основных мыслей фильма: душевная чистота и невинность не дают иммунитета для иррационального зла. Внутри "Бугимена" Талал Сельхами размещает хорошо знакомые ценителям фильмов ужасов традиционные элементы в новой системе координат и благодаря нарисованным широкими мазками персонажам предлагает фольклорный вариант, который не столько страшен сам по себе, сколько страшны последствия от соприкосновения с ним для всех героев истории. Постановщику удалось найти свою особенную новизну там, где, казалось бы, искать было уже безнадежно, идея о монстре из суеверий, который постоянно похищает детей, из клишированной страшной сказки у Сельхами превращается в настоящую энергичную головоломку. Само собой, все секреты от культурного столкновения теряют время от времени свою остроту, но в плане раскрытия истории режиссер успевает за полтора часа максимально насытить происходящее интригой и добавить неоднозначности персонажам. Так, появление фигуры молчаливого Охранника (Мусса Мааскри, "Тихий омут", "Город мошенников") с его практически ультразвуковым свистком получает от Сельхами короткую, но эффектную экранную арку, при помощи которой этот жуткий и излучающий опасность на экране мужчина может претендовать на роль настоящего укротителя зла. В то же самое время прелестный темноглазый ангел Башира настолько убедительна для детей, что им сложно в ней распознать пособницу демона и необходимое для воспроизводства извивающееся змеей женское начало. По большей части Сельхами добивается успехов при продуцировании детских страхов, когда боязнь темноты, определенного места и незнакомых людей превращается в некое подобие и ангста, и готовой разрастись психологической травмы. Именно по этой причине режиссерское видение монстра уходит от конкретики в сторону оживающей темноты с огромными и пугающими память глазами. Внутри традиции жанра Сельхами не стремится прямо рассказывать всю предысторию Бугимена, а предпочитает создавать некий коллективный портрет благодаря его многочисленным появлениям и воспоминаниям. Очевидно только одно, что существо, взятое постановщиком из традиции не претендует на какие-то особенные интеллектуальные изыски, но почему-то всегда появляется на экране именно в минуты слома и проверки на прочность отношений между персонажами. Паранормальный "Бугимен" Сельхами с огромной скоростью вводит в действие персонажей, но позволяет им не потеряться в общем информационном поле, а очень технично выстраивает для зрителей крепчайшие отношения между вспыльчивым копом, измученным художником и молодой женщиной, которая устала, но продолжает опекать их взрослую неуравновешенность. Поскольку в кульминации у постановщика сталкиваются две женские сущности из двух разных миров, то проникновение героини Софии Мануши внутрь самого ужасного ужаса своей жизни отнюдь не выглядит чем-то манерным и обязательным. Надия научилась справляться с болью за долгие годы, но когда опять возникает триггер, и Бугимен придет за ее сыном Юссуфом, то все личные конвенции и договоренности моментально пересматриваются. У Сельхами получается повернуть нарратив именно таким образом, что создается впечатление детской болезни, которая получила рецидив во взрослом состоянии, когда уже без всяких масок и сверхъестественных киднеппингов оказывается так, что именно монстры могут служить дополнением к более детальному отражению состояния общества. Искусство Стефана, как и он сам, тоже до сих пор не может оправиться от того, что он увидел еще мальчиком. У Ивана Гонсалеса возникает образ растревоженного художника, который по крупицам выковыривает боль из своей памяти и знакомит с тем, что даже невозможно себе представить своих зрителей. Пожалуй из всей четверки во взрослом состоянии выделяется Али, который терпеть не может быть бессильным, Юн Буаб добавляет своему фантастическому по уровню исполнения персонажу массу кипящих противоречий, которые заставляют все снова взять в свои руки. Жестокий финал фильма оставляет больше вопросов о бесконечности зла в этом мире, чем дает надежду в виде традиционного хэппи-энда. Нет никакой очистительной развязки, как и нет никакого перехода с темной стороны, когда время не становится лекарем для незаживающих детских ран. Поэтому "Бугимен" стремится передать в большей степени ощущения от того, что значит быть внутри непрекращающегося кошмара и осознавать, что история всегда может повториться с самыми близкими людьми.