Фильм Клятва

Люди в пижамах и халатах сидят на берегу моря. Они смотрят на прибой. Слышен голос: я чувствую себя спокойно, вокруг все тихо, тишина проникает в меня, мои мысли замедляются.

Больничная палата, пациенты слушают размеренный голос доктора (Наум Балабан). Он говорит о спокойствии, о плавном течении мыслей.

Симферополь, 1938 год. Крымская областная психбольница. В сады гуляют пациенты, персонал поливает цветы на клумбах. Женщина-врач в белом халате (Елизавета Нелидова) помогает юной пациентке рисовать пейзаж.

На территорию больницы заходят два человека в военной форме. Они подходят к Елизавете, говорят ей что-то. Елизавета отдает свой халат сотруднику больницы и идет за сотрудниками НКВД.

Елизавету допрашивает следователь Соколовский. Вы жили в Германии? Да. У вас же в личном деле все написано. Мои родители умерли, я уехала туда к родственникам, получила там образование. Кто такой Густав Шеффер? Сокурсник моего мужа, Наума Балабана. Они вместе учились в Мюнхене на медицинском факультете.

Германия, 1910 год. Две девушки (Елизавета и Лаура) идут по направлению к теннисному корту. Лаура расспрашивает Елизавету о ее отношениях с Шеффером. Та говорит, что между ней и этим молодым человеком ничего нет. Мы просто дружим. Лаура: но он в тебя влюблен, ты об этом знаешь? Да.

Девушки подходят к теннисному корту. Их встречает Шеффер, он знакомит их со своим сокурсником Балабаном. Шеффер предлагает провести матч в парном разряде. Мы с тобой, Лиза? Елизавета говорит, что они с Шеффером опытные игроки, а Наум и Лаура только еще учатся. Так что лучше нам разбить пару новичков.

Елизавета играет в паре с Балабаном. Вы из России? Да. Я – тоже.

Балабан и Шеффер разговаривают в библиотеке. Шеффер: о чем ты думаешь? О Лизе. Она будет моей женой. Шеффер: нет, она моя! Балабан: я без нее не смогу жить, а ты сможешь. Шеффер хватает Балабана за грудки: как ты можешь мечтать о ней? Я – прусский аристократ, я женюсь на ней. А она, православная аристократка, ни за что не выйдет за тебя. Ты – безродный жид. Шеффер роняет на Балабана стеллаж с книгами и уходит.

Елизавета стоит у мольберта в парке. Рядом с ней стоит Шеффер. Неподалеку на бортике фонтана сидит Лаура. Шеффер просит Елизавету дать ему ответ: вы меня любите? Нет. Но вы же знаете, что я вас люблю. Да, вы мне об этом говорили. А почему тогда вы мне не сказали, что не любите меня? А вы и не спрашивали о моих чувствах. Вы почему-то считаете, что нравитесь всем девушкам без исключения. Шеффер: да. Это так и есть. Он подзывает Лауру. Та спрашивает: что между вами происходит? Шеффер интересуется у Лауры: я вам нравлюсь? Да. Сильно нравлюсь? Почему вы меня об этом спрашиваете? Я вам сильно нравлюсь? Да. Шеффер: в присутствии вашей лучшей подруги я прошу вашей руки. Вы согласны? Лаура: согласна.

На вокзал в Симферополе прибывает женщина (Варвара), она ведет за руку сына (Федор), который страдает аутизмом в тяжелой форме. Она спрашивает прохожих, как ей найти доктора Наума Балабана. Ей указывают дорогу к психбольнице.

Балабан приходит к начальнику областного НКВД. Почему вы арестовали мою жену? А вы сами как думаете? Балабан: она больна. Мне необходимо ее осмотреть. Не выйдет у вас этот фокус, товарищ Балабан. Что-то в последнее время слишком часто враги народа сходят с ума. Вы забрали к себе таких 18 человек. И это за полгода. Так что если вашей жене понадобится врач – мы ей его предоставим. Но это будет другой врач, не вы.

Начальник НКВД достает из шкафа и кладет на стол несколько папок. Он говорит: давайте договоримся, вы мне их отдаете, а я выведу вашу жену из-под расстрельной статьи. Начнем. Чекист открывает лежащую на верху стопки папку: Шварц Соломон Израилевич.

Балабан приходит в психбольницу. В коридоре к нему подходит пациент (Шварц). Вы там были? Как у нее дела? Балабан: какие могут быть дела у человека, которому уже не поможешь? Шварц: я уже вещи собрал, отдайте меня им. Балабан: если вы им сдадитесь, то сделаете хуже и себе, и мне. Идите в палату.

Балабан заходит в свой кабинет. Он видит на столе газету. Там статья, посвященная комиссару Григоренко. Балабан поднимает с аппарата телефонную трубку.

Соколовский разговаривает с начальником. Я выяснил, кто такой этот Шеффер. Он работает непосредственно с Гиммлером, большая шишка. А у нее с ним были отношения, хотя она это отрицает. Начальник НКВД: это все ерунда. Нам нужна расстрельная статья, нужно, чтобы она призналась в шпионаже. Жалко, бить ее нельзя. Соколовский: почему? Ты что, дурак? Он же всю верхушку лечит.

Елизавета сидит в комнате для допросов. Чекист кричит на нее: не спать! Заходит Соколовский, сменяет коллегу. Что-то вы неважно выглядите. Спать, наверное, очень хочется? Давайте сегодня поработаем как следует, и вы отправитесь спать. Соколовский садится напротив Елизаветы, направляет ей в лицо свет яркой лампы. Он непрерывно курит папиросы, пуская дым в лицо допрашиваемой. Вы снова встретились с Шеффером в 1918 году. Он показывает женщине снимок: Елизавета с Шеффером в военной форме. Подпись: Ялта, 1918. Что он там делал? Елизавета: в 1918 году немцы оккупировали Крым несмотря на заключение Брестского мира. Соколовский: мы это обязательно проверим. Елизавета: и Шеффер занимался в Ялте организацией госпиталя для раненных немецких солдат.

Ялта, 1918 год. Балабан встречает на улице Шеффера. Тот командует группой солдат, которые разгружают машину с продовольствием. Он говорит, что они с Елизаветой недавно добрались до Ялты. Мы задержались в пути, Елизавета заболела тифом. Но сейчас она уже почти выздоровела. Шеффер забирает у одного из своих солдат мешок с продуктами. Он навещает Елизавету. Та говорит, что большевики отобрали у нее дом. Шеффер обещает дом вернуть.

Соколовский: и он вернул дом? Елизавета: да.

Ялта, 1918 год. Елизавета с мужем и Шеффером осматривают дом. Елизавета поднимает с пола бюстик Бетховена: он стоял у меня на рояле. Шеффер: боюсь, большевики пустили ваш рояль на дрова. Однако Балабан обнаруживает рояль в соседней комнате. Елизавета садится за инструмент и наигрывает «К Элизе» Бетховена.

Елизавета входит в комнату для допросов. Соколовский заводит разговор о ее семье. Почему у вас нет детей? Елизавета: у вас же все написано, читайте внимательно. Соколовский читает материалы из личного дела Елизаветы: в 1924 году родился сын, потом он пропал в 1927 году. Елизавета: мы его искали, но безупешно. Соколовский: у вас же муж такой проницательный, чего же он не нашел своего сыночка? Елизавета: так, значит, вы моего мужа боитесь? Соколовский колотит кулаком по столу и кричит: я никого не боюсь. А вы хотите посмотреть на вашего муженька? Он вечно торчит тут под окнами. Елизавета подходит к окну и видит на улице Балабана. Соколовский грубо оттаскивает подследственную от окна. Та обращает внимание следователя на следы кокаина под носом. Соколовский с размаху бьет Елизавету по лицу, разбивает ей нос и губу. Он продолжает требовать от Елизаветы новых сведений о Шеффере.

Ялта, 1918 год. Елизавета и Шеффер прогуливаются по берегу моря. Шеффер говорит, что Елизавета не должна оставаться в России: тут голод, война, это просто ужасная страна. Вы должны жить в Германии. Елизавета: но у меня там никого нет. У вас есть я, есть Лаура. Елизавета: но вы ведь на ней женаты, у вас есть сын. Шеффер: я сделал ужасную ошибку. А теперь я понял, что так и не смог научиться жить без вас. Поедем со мной. Шеффер пытается поцеловать Елизавету.

Сотрудники НКВД проводят обыск в квартире Балабана. Они обнаруживают множество книг на немецком языке. Соколовский ворчит: повсюду немцы! Обнаружена стопка писем на немецком языке. Соколовский показывает на бюстик Бетховена: тоже немец? Балабан: да. А он был в Ялте в 1918 году? Балабан: был. Он тогда стоял на рояле моей жены.

Балабан в своем кабинете разговаривает с Дарьей: мы ведь не боги, мы лечим тишиной. А у ваш сын практически ни на что не реагирует. Дарья просит хоть как-то помочь Федору: мне сказали, что только вы можете его вылечить. Балабан говорит, что сейчас существует один новый способ: инсулиновая терапия. Но метод еще как следует не изучен, существует большой риск, что Федор впадет в кому и не сможет выйти из нее. Может даже умереть. Но ведь мальчик и сейчас практически находится в коме. Попробуем? Дарья дает свое согласие.

Балабан осматривает Федора и предлагает коллегам готовиться к сеансу инсулиновой терапии. Но ведь у нас еще никто этот метод не применял. Балабан: мы будем первые.

Федору вводят в вену препараты.

Ночью по коридору больницы идет врач (Марина Евгеньевна). Она видит стоящего у окна Федора, который смотрит на луну. Тебе стало лучше? Да, лучше. И дышится как-то полегче. Вот только есть очень хочется.

Марина Евгеньевна входит в кабинет Балабана. Тот спит, положив голову на стол. Марина Евгеньевна будит Балабана, сообщает ему новость о состоянии Федора. Она собирается уходить. Балабан: вы куда? Я должна его покормить.

Звонит телефон, Балабан берет трубку. Да, Клара Игнатьевна? И давно он в запое? Три дня? Сейчас буду.

Балабан выходит из машины возле загородного особняка. У входа стоит прислуга и жена комиссара Григорьева. Из дома слышны звуки выстрелов. Клара Игнатьевна говорит, что муж непрерывно стреляет из револьвера, никто к нему войти не может. Скажите, доктор, он сошел с ума? Нет, у него просто белая горячка. В кого он стреляет? В летучих мышей.

Балабан входит в дом. Он останавливается под дверью, из-за которой раздаются звуки выстрелов. Он зовет комиссара. Тот говорит, что не может выйти, потому что мыши разлетятся по дому и всех искусают. Балабан: а одна уже вылетела. Где? На зеркале висит. Григорьев отпирает дверь, выходит, затворяет дверь и стреляет в зеркало, висящее на противоположной стене. Балабан: а если нам просто оставить двери закрытыми? Григорьев: так не пойдет, они двери прогрызут и выберутся оттуда. Балабан: тогда зайдем туда вместе. Оружие есть? Нет. Комиссар зовет адъютанта и требует, чтобы тот отдал свое оружие доктору. Адъютант, прячась за колонной, по полу пускает пистолет по направлению к Балабану.

Доктор и комиссар врываются в кабинет. Григорьев палит по вазам, книжным полкам. Балабан стреляет в потолок. Потом охотники на рукокрылых прячутся под стол. Комиссар вытряхивает из карманов патроны, они с доктором перезаряжают револьверы.

Соколовский спрашивает Елизавету: так вы после 1918 года не виделись с Шеффером? Мы приезжали в Германию на конференцию в 1929 году.

Флешбэк. Балабан выступает в Германии на конференции. Он рассказывает о землетрясении в Крыму в 1927 году. Тога пропал без вести мой сны. Балабан рассказывает, что под влиянием экстремальной ситуации было зафиксировано массовое стойкое выздоровление целой группы пациентов с психическими расстройствами. Я и мои коллеги наблюдаем их уже на протяжении двух лет.

Григорьев приходит в себя на больничной койке. Ему поставлена капельница. В палате работает пожилая уборщица (Егоровна). Что очухался, алкаш? Видать, большая шишка, раз для тебя целую палату освободили. А ты пей настоечку! Вот вечно доктор Балабан всех спасает. А свою жену спасти не смог. Григорьев: а что с ней? Егоровна: будто не знаешь. Полстраны уже пересажали. Григорьев: следи за языком! Егоровна: а то – что? Расстреляешь? Так я уже стреляная.

Григорьев в кабинете Балабана. Тот предлагает ему стопку водки. Григорьев залпом выпивает водку, его тут же выворачивает. Доктор, вы что – колдун? Балабан говорит, что это действует его настойка. Григорьев утверждает, что он чувствует себя как в 30 лет. Балабан: вам уже не стоит пить. Если жить хотите, конечно. Григорьев: чем могу вас отблагодарить? Он видит стоящую на столе доктора семейную фотографию. Ваша жена? В чем ее обвиняют? Ей припомнили ее дореволюционное прошлое, она жила в Германии. Григорьев: за это не сажают. Балабан: вы правы, за это расстреливают.

Соколовский предъявляет Елизавете изъятую при обыске книгу на немецком языке (монографию по психиатрии). Между страниц книги – листок с непонятными значками. Что это? Я сам вам скажу. Это шифровка, а книга – ключ к ней. Елизавета: можно и так сказать.

Григорьев прямо в больничной пижаме врывается в здание НКВД. Охраннику, который пытается его остановить, Григорьев указывает на свой портрет, висящий на стене.

Григорьев сидит за столом в кабинете начальника Крымского НКВД. Тут же находится Соколовский. Начальник говорит Григорьеву, что Елизавета и ее муж – немецкие шпионы, они регулярно встречались с Шеффером. Григорьев: Балабан – всемирно известный ученый. Он работает у тебя под носом на протяжении уже 20 лет, являясь немецким шпионом. Значит, ты его проглядел. Чекист говорит, что Балабан прячет в больнице врагов народа. Григорьев: у тебя есть прямые улики? Есть. Она призналась, что эта книга – ключ к вот этой шифровке. Григорьев берет в руки листок с непонятными значками, сминает его и швыряет в лицо чекисту. Это тест на внимательность для психов, идиот! Вот из-за таких, как ты, в стране нельзя свободно вдохнуть или пернуть. Вы тратите огромные ресурсы на поиски липовых шпионов, а настоящие шпионы смеются, наблюдая за тем, как вы пытаетесь укусить себя за собственный хвост. Ты меня правильно понял? Григорьев покидает кабинет. Начальник смотрит на Соколовского и проводит ребром ладони по горлу.

Елизавета обнимает мужа: как тебе удалось меня вызволить? Балабан: это я во всем виноват. Елизавета: не ты, а Шеффер. Надеюсь, мы его больше никогда не увидим.

Соколовский выходит на площадь, достает из кобуры револьвер и начинает расстреливать людей.

Соколовского привозят в психбольницу. Елизавета спрашивает мужа: он что, сошел с ума? Да. И уже давно. Поместите его к буйным. Санитары уводят Соколовского.

Симферополь, 1941 год. Коллеги поздравляют Балабана с присвоением ему звания заслуженного врача РСФСР. Медперсонал устраивает танцы. Балабан танцует с женой. Марина Евгеньевна стоит в сторонке. Елизавета: а знаешь, она ведь в тебя влюблена. Балабан: да что ты! Мы с ней работаем вместе уже 15 лет. Елизавета: и все 15 лет она смотрит на тебя влюбленными глазами. Пригласи ее. Балабан приглашает Марину Евгеньевну на танец. Он говорит ей, что после завершения идущей в больнице проверки обязательно пригласит ее в ресторан.

Начинается война. Балабан инструктирует персонал больницы и пациентов, как надо вести себя при авиационном налете. Подвал больницы переоборудуют под бомбоубежище.

Балабан с женой сидит на берегу моря. Звучит сигнал воздушной тревоги. Что, пойдем в убежище? Елизавета: зачем? Мы же договорились умереть в один день. Балабан: умирать еще рано, у нас очень много дел. С начала войны мы выписали 20 пациентов, а приняли 25. Мы черпаем воду решетом. Люди сходят с ума от тревоги и неопределенности. Я отказался от эвакуации, а тебя я отправлю в тыл. Завтра уходит последний эшелон. Елизавета: никуда я не поеду. А то ты сразу Марину Евгеньевну в ресторан позовешь.

В город входят немцы. Публикуется приказ о том, что все евреи обязаны носить желтые шестиконечные звезды, объявляется сбор евреев. За отказ от явки в пункт сбора и за укрывательство евреев – расстрел.

Балабан приказывает сжечь всю военную форму, находящуюся в больнице. Нужно снять указатели «Бомбоубежище», замаскировать вход в подвал, а еще необходимо заменить психиатрические диагнозы на заболевания опорно-двигательного аппарата и невралгию.

Марина Евгеньевна рассказывает коллегам, что происходит на оккупированных территориях: в Житомире немцы расстреляли около 100 пациентов психбольницы и трех врачей.

В больницу приходит Шварц. Он сообщает Балабану о том, как немцы будут уничтожать евреев.

Немцы занимают часть психбольницы под госпиталь для раненных. В здание НКВД, которое находится прямо напротив психбольницы въезжают эсэсовцы. Балабан знакомится с штурмбанфюрером СС Вернером. Он говорит, что ему всегда везло с соседями. Вернер спрашивает Балабана: еврей? Тот отвечает: нет, я православный.

К штабу командования СС подъезжает машина. Оттуда выходит Шеффер, он в офицерской форме. Теперь он занимает должность главы медицинского отдела генштаба. Шеффер представляет Вернеру своего сына Винса, фельдфебеля вермахта.

Балабану сообщают о чрезвычайном происшествии: в больницу ворвался пьяный немецкий солдат, он изнасиловал несовершеннолетнюю медсестру Глашу, а потом застрелил девушку. Балабан мчится в подвал, где случилось это злодеяние. Он видит немца, который, размахивая пистолетом, покидает здание больницы.

Балабан приходит к Вернеру. Он говорит, что знает о том, что немцы славятся свое справедливостью. Поэтому я обратился к вам. А не убил мерзавца, который опозорил честь германской армии. Вернер: как зовут этого солдата? Балабан: я слышал, что его называли Винсом. Вернер: это сын господина Шеффера. Балабан разворачивается и уходит.

Ночью в психбольницу тайком пробираются евреи. Их прячут в подвале.

В больницу приходит Шеффер. Он разговаривает с Елизаветой, говорит, что может помочь. Кому помочь? Мне лично? Мне и Балабану? Или всем пациентам больницы? Ты даже сына своего удержать не можешь. Шеффер говорит, что Винс отличается неуравновешенностью. Именно поэтому я стараюсь держать его при себе. Ведь это – моя вина. Скоро должны будут уничтожить всех евреев и психически больных. И только я могу вам помочь. Елизавета: это похоже на шантаж. Чего ты от меня хочешь? Только простого человеческого общения, больше ничего. Я люблю тебя. Елизавета: что ты знаешь о любви? Она прерывает разговор.

Балабан получает составленный немцами список евреев, находящихся в его больнице. Они должны явиться на сборный пункт. На первом месте в списке стоит имя самого Балабана.

Елизавета приходит к Вернеру и спрашивает, на каком основании в список включен ее муж. Он еврей. Елизавета: Балабан крещеный. Вернер: принесите справку о крещении из церкви. И как вы, женщина аристократического происхождения, вышли замуж за жида? У вас есть дети? Елизавета: это вас не касается.

Елизавета приходит в церковь и просит священника выдать ей справки о крещении для мужа и других евреев из числа пациентов и персонала психбольницы.

Елизавете отдает справки мужу. Тот говорит Шварцу, что такие справки нужно будет предъявить немцам на сборном пункте. Помогут они нам или нет – непонятно. Но этот шанс необходимо использовать.

Дворник психбольницы узнает, что его внука Василия немцы арестовали как партизана. Он берет обрез, отправляется к военной комендатуре и открывает огонь по немецким солдатам. Ответным огнем фашисты убивают старика. В результате перестрелки убито два немца, один тяжело ранен. Это Винс Шеффер. К нему подбегает выскочивший из больницы Балабан, он зажимает рану и велит подбежавшей к нему Марине Евгеньевне принести морфий.

К Винсу в больницу приходит отец. Он сталкивается у входа в палату с Балабаном. Ты меня избегаешь, Наум? Но ты ведь сюда приходишь не для встреч со мной, а с моей женой. Ты до сих пор ревнуешь ее ко мне? Балабан: если ты насчет сына – то ему уже стало лучше. И тебе бы надо обеспечить свой госпиталь стрептоцидом и морфием, а то твои раненные мрут, как мухи.

Балабан отправляется на сборный пункт для евреев. Там присутствует Шеффер. По его распоряжению Балабана отпускают. Проходя мимо евреев, которые дожидаются своей участи, стоя в очереди к сборному пункту, Балабан забирает у одной из женщин четырехмесячного младенца и передает его одной из сидящих в подвале больницы женщин, у которой недавно погиб грудной ребенок.

Балабану удается через знакомого писаря включить прячущихся в больнице евреев в списки расстрелянных. Потом их группами выводят из города и отправляют к партизанам. Подвал Балабан велит затопить.

В больницу врываются немцы. Персонал и больных выводят на улицу и собираются расстрелять в отместку за гибель немецких солдат, убитых сторожем; Балабан взывает к чувству справедливости Вернера. Тот велит расстрелять не всех, а только каждого третьего из расчета по три человека за одного солдата. Елизавета становится одной из таких третьих. Балабан требует, чтобы вместо жена расстреляли его. Но на выручку Елизавете приходит Соколовский. Он говорит Вернеру, что он – комиссар, плюет немцу в лицо. Тот убивает бывшего следователя вместо Елизаветы.

Шеффер передает Елизавете приказ, который обеспечивает ей и мужу неприкосновенность.

По приказу Вернера солдаты в поисках евреев обыскивают все помещения больницы. Они спускаются и в затопленный подвал.

Шеффер уезжает из города на два месяца.

Балабан спасает подпольщиков и евреев, вводя их в искусственную кому и под видом трупов вывозя из города.

Шеффер возвращается и отдает приказ об уничтожении больницы. Он хочет вывезти оттуда Елизавету с мужем, утверждая, что нашел их пропавшего сына. Тот находится в концлагере, и за ним нужно немедленно туда отправляться. Однако Балабан и его супруга остаются в больнице.

Утром эсэсовцы подгоняют к психбольнице газенвагены и загоняют в эти душегубки пациентов и персонал.

Финальные титры. Доктор Балабан 20 лет возглавлял больницу, которая теперь носит его имя. В 30-е годы он спас более 300 человек, обвиняемых в политических преступлениях. За два месяца оккупации он спас 500 пациентов и евреев. Доктор Балабан и его жена Елизавета Балабан-Нелидова остались со своими пациентами и погибли вместе с ними в 1942 году.