Фильм Дебют

Идет репетиция спектакля. Героиня кричит: ограбили, воры, дневник мой украли. А там мои стихи, роли. А ведь скоро съемки. Вот она украла! Ее надо обыскать. Предполагаемую воровку обыскивают, извлекают из ее пакета украденный дневник, возвращают его хозяйке. Я спасена!

Режиссер: сцена у нас не идет, собранность нужна. Если у актера проблемы – коллеги должны его поддержать. Ансамблевость – одно из важнейших условий успеха для любого спектакля.

Зона, колючая проволока. Женщины-заключенные курят в небольшом дворике.

Режиссер приходит в колонию. Звучит объявление: все занятые в спектакле должны собраться на репетицию. Пришел режиссер.

Женщины-заключенные собираются и вместе с режиссером идут в клуб. Над входом табличка «Клуб ИН-4 УДИН МВД республики Беларусь по Гомельской области».

Идет репетиция. Режиссер дает указания: подошла к ней, прижалась. Нет, не так, плотнее, это же родной для тебя человек, надо по-родственному. И текст: мамочка… Давно маму не видели? Два года уже, она далеко живет, давно к ней не прикасалась, теряюсь даже. Здесь чувства отмирают, когда рядом нет близких людей.

Женщины-заключенные говорят на камеру.

Я помню свои мысли, когда меня в тюрьму везли на автозаке: тут же преступники сидят, воры и убийцы! А потом подумала: так ведь я тоже преступница, да еще и особо опасная.

Мама писала письма. Вначале очень на меня ругалась. Позор тебе, дочери твоей, нам с отцом! Мы же теперь голову поднять не сможем.

Я знала о милиции только по рассказам мамы. Когда еще в песочнице сидела. Будешь песок есть – придет дядя в форме и тебя наругает. Я ничего никогда не нарушала. Даже на красный свет не переходила улицу.

Мой сын, 17 лет, приезжал с моей мамой. А дочери сказали, что я в больнице, мама курила много. Она мне рисунки шлет, желает, чтобы я скорее выздоровела.

Меня спросили: хотите здесь рожать? Я – конечно. Мама мне говорит: ты же сидишь, муж – идиот. Да какая разница, разберусь я.

Мы только на словах сильные и правильные. А когда у тебя горе, когда все от тебя отворачиваются, иногда кажется, что убийство – единственный выход.

Режиссер: наш персонаж – молодая девушка, которая забеременела, хочет сделать аборт. Нам важна эмоциональная составляющая. Как вы считаете?

Заключенные говорят на камеру.

У меня трое детей. Первого не планировала, плод любви. Теперь ему 16 лет. Вторую запланировала, она желанная, уже 11 лет. Думаю, вроде все, я свой долг перед природой выполнила. Но тут такой куролес начался, муж погиб, я в тюрьме. И третьего, Ваню, здесь родила. Он мне помог выжить, ведь первый год был самый тяжелый. Восемь лет сидеть, двое детей, мама больная. А мы с ним как в кольце Мёбиуса (имеется в виду лента Мёбиуса), друг в друге.

Женщины-заключенные на прогулке со своими детьми. Женщина-заключенная играет со своим ребенком в тюремном детском саду.

Заключенная звонит матери. Когда на свидание приедешь? Ничего мне не нужно, только детей привези.

Заключенные чистят картошку, режут, моют, варят, раскладывают по тарелкам. Обед. Заключенные моют посуду.

Репетиция. Заключенные, ожидающие своего выхода на сцену, болтают, примеряют модные очки.

Режиссер: когда вы стоите к зрителям в фас – у вас другой посыл в зал, другой голос, чем в профиль. И не надо спешить, соберите все их внимание. До дрожи в подбородке, до слез.

Женщины беседуют (постановочная сцена на камеру) Срок большой, дети подрастают, главное – психику не расстроить, чтобы они поняли: с мамой все в порядке. А я даже не представляю, как мы встретимся. Как после свидания с ними расставаться?

Швейная мастерская в колонии. Раскрой материала, шитье, глажка. Заключенные шьют форменную одежду для милиции.

Родственники заключенной ждут ее в комнате для свиданий. Маленькая девочка примеряет изготовленную для матери фенечку на руке бабушки. Появляется заключенная. Дочка спрашивает: у тебя зубки вырвали? Да. А у тебя волосы отросли. Как дела? Все нормально. А у тебя? Тоже все нормально.

Заключенные наклеивают на окна бумажные снежинки, украшают спальню. На стены вешать украшения запрещено. Женщины снимают висящую на стене картину, наряжают изображенную там елку. Смеются. Мы ржем целыми днями. Смех – это защитная реакция, мы просто устали плакать.

Репетиция. Режиссер: желаю вам творчества, чтобы оно добавило вам силы и терпения. Чтобы оно вас будоражило, ваши ум и душу. К барьеру! Женщины поднимаются на сцену.

И не надо головой мотать, лошадь ты пегая, волосами своими. Лошадь – мое любимое животное, так что я по-доброму. А ты опять спиной к зрителю, так с ним и говоришь. Нет, это все плохо! Заключенная: я не понимаю, чего вы от меня хотите, я выполняю все, что вы мне говорите, а вам все равно не нравится. Режиссер: хватит, все на сегодня.

Заключенные говорят на камеру.

Очень тяжело, здесь невозможно побыть одной, люди все озлобленные жизнью, их очень много, а сооружение маленькое. Хочется поплакать, но повсюду люди.

Я жила с мамой и папой, никогда не работала, потому что училась. А тут надо работать по шесть – восемь часов, потом еще дежурства, убирать что-то. В горизонтальное положение попадаешь часов в 10, когда дают отбой. А когда выходной – все равно, бытовые условия, ведь тут – 120 человек, очередь в туалет, очередь за чаем, а помыться – вообще отдельный разговор.

Колония убивает все женское. Женское для мужчин, для детей. Все стирается, становишься бесполым человеком.

Заключенные убирают снег.

Женщины примеряют костюмы, обувь к спектаклю. Нет, я на каблуках не смогу, просто упаду. Да все просто обалдеют, когда ты пройдешься по сцене на таких каблучищах! Я не могу надеть это вечернее платье, не могу себя чувствовать хорошо в таких вещах. Может быть, что-то подправим. Одна из женщин нацепляет на себя бороду. Ты просто Кончита Вурст!

Заключенные говорят на камеру.

Выйти через восемь лет? Ну, через шесть, если повезет. А как вернуться в социум? Ведь у нас нет фундамента под ногами, тяжело будет даже на улицу выйти.

Трудности будут во всем, как в материальном, так и в социальном плане. И в любом случае, срок в тюрьме – это пятно.

Выйду на свободу – и что мне делать? Что сказать людям? Я буду молчать. Или плакать. Тут я слишком много негатива получила. Любой мой вопрос покажется окружающим просто абсурдным.

Режиссер: до премьеры остаются считаные часы, нам надо подтянуть вторую часть. Что тут у вас за детский сад? Соберитесь! Все на сцену. Скажу для всех: ваши ноги – это ваша голова. Не выходите раньше времени, дайте отзвучать вступлению.

Гомель, областной драматический театр. На автобусе в сопровождении охраны в театр привозят заключенных, которые заняты в спектакле. Одна из них говорит: стоило сесть в тюрьму, чтобы выступить на этой сцене.

В гримерке женщины делают прически, гримируются, одеваются в театральные костюмы. Кто последний в очереди на утюг? В туалет выйти можно? Исполнительнице роли беременной надевают искусственный живот под платье.

Режиссер: в зале кроме гражданских зрителей и зрителей в форме будут ваши родные. Пусть они придадут вам нерв, хороший такой нерв. Направьте энергию через рампу в зал.

Начинается представление.

Заключенные, находящиеся за кулисами и ждущие своей очереди для выхода на сцену, говорят на камеру.

Дети подрастают. Сын у меня уже студент, дочь пошла в третий класс. Когда им хорошо – и мне легче. Только вот у дочери в школу всегда мамы ко всем приходят, а у нее бабушка. Это страшно. Мама вроде есть – а вроде ее и нет.

Думаю, как мне жить, когда выйду на свободу. Старшая дочь уже будет взрослая, младшая пойдет в школу. Меня от них буквально с мясом оторвали. До сих пор кровит.

И что ты в него вложишь в 17 лет? Мало ли что у него в голове будет. Он скажет: ты меня бросила. Так он мне после суда сказал. Как все это снова слепить? Это страшно.

Моя дочка не видела меня скоро три года. Я хочу сказать маме: не надо мне никаких посылок, только привезите мне летом дочь. Но как я после свидания ее отпущу? Думаю об этом – и не хочу, чтобы она приезжала.

Я боюсь опять наркотиков, мне страшно становится. Иногда снится – вот они, лежат. Я кричу: нет! На воле я не смогу устоять.

Спектакль завершается, аплодисменты, выход на поклон, актрисам дарят цветы.

На сцену выходит зам начальника колонии: этот спектакль стал возможным благодаря упорным репетициям. И администрация колонии это оценила. Она оглашает приказ начальника колонии: заключенных, принимавших участие в постановке спектакля, поощрить путем разрешения на получение дополнительных передач.

Автобус увозит заключенных из театра в колонию. Титры: составы преступлений и сроки, на которые осуждены участвующие в постановке спектакля женщины-заключенные:

- хранение и распространение наркотиков – 7 лет;

- разбойное нападение в составе группы лиц – 4 года 10 месяцев;

- хранение и распространение наркотиков – 8 лет 3 месяца;

- похищение человека в составе группы лиц – 7 лет;

- мошенничество в особо крупных размерах – 4 года;

- разбой – 7 лет 10 месяцев;

- хранение и распространение наркотиков – 5 лет;

- мошенничество и дача взятки – 7 лет;

- лжепредпринимательство и иные преступления – 10 лет 6 месяцев;

- хранение и распространение наркотиков – 9 лет 10 месяцев;

- кража – 2 года.

Женщина, осужденная за кражу, выходит на свободу. Ей выдают ее одежду, отдают рожденного в тюрьме ребенка. Ее встречают родственники. Ребенок пугается. Его спрашивают: хочешь домой? Маленький мальчик отпускает руку бабушки и шагает в сторону дверей, ведущих на КПП колонии.