Рецензия на фильм Крестная мама от Евгений Нефёдов

По результатам первых семи дней демонстрации, начиная с 9-го сентября, фильм занял в национальном киночарте второе место (130,56 тысяч проданных билетов), уступив только «Доводу» /2020/ Кристофера Нолана и обойдя других новичков: «Друзей на свою голову» /2020/ Даниэля Коэна и «Антебеллум» /2020/ Джона Аксельрада. Однако итоговые коммерческие показатели (417,2 тысяч зрителей) всё-таки сложно назвать «впечатляющими». Конечно, отчасти здесь повинна напряжённая обстановка, сохраняющаяся и после снятия карантинных ограничений, поскольку часть зрителей, опасаясь за здоровье, по-прежнему не рискует посещать кинотеатры. Но причина кроется, по-видимому, не только в этом. Не думаю, что я оказался единственным, кто, приступая к сеансу, пребывал в абсолютной убеждённости, что предстоит увидеть криминальную (не исключено, что эксцентрическую) комедию. Вроде бы и фабула подходящая, и рекламные плакаты выдержаны в соответствующем духе, и название… Не потому ли и в российском кинопрокате эффектный (эпатажный!) первоначальный вариант «Наркомама» (1) в итоге сменили на нейтральный – «Крёстная мама»?.. Но лично для меня тот факт, что картина оказалась более серьёзной, чем ожидалось, стал если и сюрпризом, то отнюдь не неприятным. Немного досадно, не скрою, что Жан-Поль Саломе отошёл от того производственного размаха, которого придерживался прежде (хоррор «Бельфегор – призрак Лувра» /2001/, «Арсен Люпен» /2004/), уложившись в сравнительно скромный бюджет в размере €5,8 млн. Однако решающим представляется, пожалуй, присутствие Изабель Юппер, в очередной раз обнаружившей умение вживаться в любые предлагаемые обстоятельства. Обычно, когда начинают говорить о мастерски воссозданной, аутентичной атмосфере применительно к тому или иному современному полицейскому боевику, проводят параллель с голливудскими жанровыми достижениями 1970-х (прежде всего с «Французским связным» /1971/ Уильяма Фридкина и «Серпико» /1973/ Сидни Люмета), действительно ознаменовавшими эстетический прорыв. Но ведь и французский поляр примерно тогда же (ну, или чуть позже) достиг расцвета, причём как в зрелищном, сугубо коммерческом варианте, так и в своих социально-критических образцах. По счастью, традиция не иссякла по сию пору. Саломе, правда, не настолько бескомпромиссен и последователен, как Оливье Маршаль или Эрик Зонка («Чёрная полоса» /2018/), но и в «Крёстной маме» чувствуется уверенная рука профессионала. Оригинальность замысла заключается прежде всего в том, что криминальные перипетии увидены как бы сквозь призму женского восприятия. Пасьянс Портефо, казалось бы, судьбой отведена второстепенная роль – рядовой переводчицы с арабского языка, обеспечивающей полицейским коммуникацию с задержанными преступниками и анализирующей перехваченные телефонные разговоры. Никто из её коллег, включая накануне получившего повышение Филиппа, с которым Пасьянс связывают романтические отношения, не мог допустить и мысли, что скромная дама зрелого возраста воспользуется служебным положением, овладев крупной партией гашиша, а затем – наладив сбыт «товара» при посредничестве парочки недалёких барыг, Скотча и Шокопика. Хадиджа, трудящаяся сиделкой в доме для престарелых и обязанная мадам Портефо жизнью сына, не сумев убедить родственника, справедливо замечает, что мужчины считают это «не бабским» делом. Что есть, то есть. Так называемой «Матроне» (прозвище закрепилось само собой, с подачи тех самых наркоторговцев) пришлось на деле доказывать, что распространённый маскулинный стереотип – ложен. «Феминистский» (именно в кавычках) мотив мог бы прозвучать иронически, а то и откровенно издевательски, если б не игра ведущей актрисы – и не серьёзность ситуаций, из которых приходится выпутываться героине. Жан-Поль, адаптировав вместе с сыном Антуаном роман Аннелор Кэр, не в пример некоторым конкурентам (допустим, англичанину Найджелу Коулу, поведавшему в трагикомедии «Спасите Грейс» /2000/ о находчивости провинциальной пенсионерки, принявшейся выращивать марихуану), считают распространение наркотиков слишком опасной темой, чтобы сводить всё в шутку. По ассоциации вспоминается меткое наблюдение немки Кристианы Фельшеринов (её автобиографическую книгу блестяще экранизировал Ули Эдель, сняв душераздирающую драму «Мы дети станции Зоо» /1981/), на собственной шкуре познавшей «прелести» героиновой зависимости: «Я заметила, что чёрные действительно умеют обращаться с наркотиками. Не то, что европейцы! Для европейцев наркотики были примерно тем же, чем для индейцев – огненная вода в своё время»… За минувшие четыре десятилетия обстановка лишь ухудшилась. Характерная деталь: среди сослуживцев Пасьянс превалируют типичные французы (белые), по мере сил сдерживающие проникновение «заразы» на территорию родной страны. Однако в криминальной среде – совсем иной расклад. В эпизоде, когда крупные дилеры заявляются в поисках исчезнувшей партии, мы успеваем заметить, кто стоит в очереди за очередной дозой – выходцы из государств Африки и Азии. Разумеется, среди наркоманов встречаются и представители европеоидной расы, но… они вовсе не в большинстве. От авторов, прямо скажем, требовались и смелость, и в не меньшей степени чувство меры, чтобы, не исказив факты, не нарваться на обвинения в расизме или шовинизме. К тому же, вдовствующая мадам Портефо по причине сложного материального положения живёт не в самом престижном районе – в доме, где остальные жильцы являются по национальности китайцами. В каком-то смысле это сближает «Крёстную маму» с «Шальными деньгами» /2010/ Даниэля Эспиносы, рассказавшими, как потомственный скандинав оказался затянут в уголовный омут. Разница заключается в том, что Пасьянс, в отличие от неоперившегося Ю.В., разбирается в функционировании правоохранительной системы – да и просто опытнее, мудрее, лучше понимает человеческую психологию и характеры. Не говоря уже о том, что благодаря образованию и профессии знает основы арабской культуры… В полученном от горе-партнёров по нелегальному бизнесу прозвище чувствуется невольное уважение. Главное же, она знает, когда риск ещё допустим – и когда следует остановиться, обуздав жадность. По мере развития сюжета возникает, конечно, немало казусов и больше – острых ситуаций, когда кажется, что героиня вот-вот попадётся либо полиции, либо марокканцам, вконец потерявшим терпение. К тому же, избранник тоже не настолько наивен, чтобы не заподозрить неладное (следовательно, борьба чувств и долга неизбежна). Но режиссёр делает основную ставку, пожалуй, не на саспенс, пусть неизбежно возникающий в отдельные моменты. Вместе с актрисой Жан-Поль углубляется во вполне философские рассуждения о невесёлой участи одинокой женщины, в силу разных житейских обстоятельств (выплата оставленного отцом солидного долга по налогам, расходы на содержание престарелой матери, воспитание дочерей и т.д.) привыкшей довольствоваться малым. И так – практически с молодости. А между тем у Пасьянс есть красивая мечта, лелеемая чуть ли не с детства. Решив неотложные денежные вопросы, Портефе, прежде чем вернуться на праведный путь, позволяет себе роскошь в виде долгожданного кругосветного плавания – «ловлю фейерверков». Собственно, о том «Крёстная мама» и повествует – о пагубности самой привычки прозябать изо дня в день, забыв о красивых грёзах (и тем самым в каком-то смысле изменив себе). Возможно, именно поэтому представительнице прекрасного пола и не приходится расплачиваться за совершённые прегрешения. _______ 1 – Впрочем, соответствующие скорее международной англоязычной версии «Mama Weed», чем оригинальной французской, поскольку «La daronne» дословно переводится как ’Матрона‘