Рецензия на фильм Китобой от Евгений Нефёдов

«Херцог бы оценил»... Филипп Юрьев вспоминал (в интервью, данном изданию «Сноб» и опубликованном 18-го января 2013-го), что именно такая мысль пронеслась в голове в напряжённый момент, возникший на съёмках дипломной работы «Песни механической рыбы» /2012/. Охотник-ненец, которого молодой режиссёр уговорил сыграть небольшую роль, заявился пьяным, с ружьём, выкрикивая угрозу: «Сейчас поляжете, цыгане». Вот уж воистину – себя не обманешь! Дело не в том (во всяком случае – не только в том), что начинающий кинематографист грезит о лаврах немецкого мастера. Герр Вернер принадлежит ко всё-таки немногочисленной когорте творцов, одержимо стремящихся к покорению новых (новых и новых!) пространств – пространств географических и культурных. Один из херцогских документальных проектов даже носит соответствующее (по сути, программное) название – «Встречи на краю света» /2007/. Вот и для выпускника ВГИКа, отмеченного за упомянутую короткометражку рядом престижных призов, желание снимать в экзотических уголках планеты (пусть пока в пределах России – по преимуществу) не является самоцелью. Главное – постичь и донести до аудитории специфическое миросозерцание тех, кто обитает там, вдали от так называемых центров современной цивилизации. Алексей Учитель, поддержавший своего бывшего ученика (в качестве продюсера, через кинокомпанию «Rock Films»), не прогадал. По иронии судьбы, «KITOBOY» был представлен на Венецианском международном кинофестивале (не в основном конкурсе, а в программе «Le Giornate degli Autori», известной и как «Venice Days») наряду с «Конференцией» /2020/ Ивана И. Твердовского, также учившегося в старейшем киновузе нашей страны – в той же самой мастерской. Однако в итоге награду из рук Надава Лапида, прошлогоднего лауреата, получил именно Филипп. Хотелось бы предостеречь потенциальных зрителей от опасений в том духе, что предстоит лицезреть суровый артхаус или же – унылую социальную драму. Постановка Юрьева не отличается особой сложностью киноязыка, хотя отдельные формальные приёмы (1) применены изобретательно. Фильм смотрится куда легче и занимательнее, чем, допустим, канадский «Быстрый бегун» /2001/, притом что и Захариас Кунук, взяв за основу миф эскимосов, не преминул привнести элементы популярных жанров. Режиссёр-сценарист не чуждается ни юмора, ни сантиментов – и не боится обострять конфликт в расчёте на ответный эмоциональный отклик. Непрофессиональные актёры существуют в кадре естественно и вполне убедительно, что в первую очередь относится к Владимиру Онохову в образе наивного чукотского юноши, влюбившегося (да-да, втрескавшегося по уши!) в смазливую американку из Детройта, выступающую под безликим ником Hollysweet_999 в интимном Интернет-чате. Девушка и не подозревает о существовании пылкого поклонника, а тот – лелеет мечту встретиться с красавицей. Масла в огонь подливает Колька, шутки ради распаливший чувство ревности лучшего друга, не догадываясь, что тем самым подтолкнёт Лёшку к совершению безрассудного поступка (по меркам уголовного кодекса – преступления) в состоянии аффекта. Но сможет ли парень добраться до своего смутного объекта желания? На самом деле это – неправильная постановка вопроса. Правильнее спросить так: а нужно ли? Вскоре после развала СССР Станислав Говорухин, помнится, шокировал общественность документально-публицистическим опусом «Россия, которую мы потеряли» /1992/, где помимо прочего поразглагольствовал о гипотетической судьбе Аляски в том случае, если бы территория осталась в составе Российской империи. Несколько «сравнительных» зарисовок быта по разные стороны Берингова пролива сопровождались закадровым текстом режиссёра, рассуждавшего, как «мы по-варварски относимся к природе, ко всему живому» и прочая, и прочая. Не стану утверждать, что замысел родился под впечатлением от фрагмента некогда «нашумевшего» фильма, но не может не радовать то обстоятельство, что представитель молодого поколения (родился в январе 1990-го) уже, к счастью, не подвержен подобного рода иллюзиям. Мало того, заочно (неважно, осознанно или нет) полемизирует со старшим коллегой, отстаивая сермяжную правду. Да, в прибрежном посёлке хватает житейских неудобств – вроде периодического отключения электроэнергии. Не может не сказываться и удалённость от «материка» (до ближайшего крупного населённого пункта, Анадыря, сотни километров), накладывающая определённую специфику. Но при этом – удивительная вещь! – отнюдь не возникает ощущения, будто местные жители напрочь отрезаны от «большой земли», то бишь от остальной части страны. Плоды научно-технического прогресса (от книг в тамошней библиотеке до ноутбуков с выходом в Интернет) вполне себе уживаются со старинными традициями. Алексею даже вменено в обязанности разносить членам общины (согласно заведённым предками обычаям) куски мяса китов, промысел которых значительно облегчили моторные лодки и охотничьи ружья. «Неестественность» возникшей драматической ситуации очень точно подчёркнута в названии, написанном на транслите, содержащем (как элемент) английское слово «BOY» – ’мальчик‘. Лёшка попадает в примерно такие же (ну, разве что менее масштабные) обстоятельства, что и румынский железнодорожник Дойару в «Мечтах о Калифорнии» /2007/. Тот всю жизнь винил в своих бедах кого угодно (Чаушеску, русских, недалёких соотечественников и т.д.), пестуя надежду, что однажды прибудут американцы – ни дать ни взять рыцари в сияющих доспехах. Но вот судьба забрасывает в его провинциальный городок граждан Соединённых Штатов – солдат и офицеров, направляющихся на Балканы. От иллюзий не остаётся камня на камне, притом что сами парни из-за океана ничего исключительно мерзкого не совершают… Вот и Алёше выпадает шанс воочию убедиться, что там (за смехотворные восемьдесят шесть километров, отделяющих два берега) дела обстоят так же, если не хуже. И дело опять же не в конкретных личностях: ведь судьба может одарить встречей и с хорошим человеком – вроде пограничника, не ставшего (в нарушение служебных обязанностей) разубеждать юношу. Характерная деталь: marshmallows (зефирки), от чистого сердца подаренные юному нарушителю, чтобы, поджарив на костре, полакомиться, чужеземец выплёвывает. Не понравились… Конечно, кадры с бывалым браконьером, показывающим беглецу на нейтральном острове, в какой стороне находится «прошлое» и в какой – «будущее», носят иронический оттенок. Но Алексею, что называется, сама жизнь прозрачно намекнула, что есть такое родина (и малая родина, и Родина), зачем она нужна и как без неё скверно. Расставание с наивными «мечтами о Мичигане» (штат, крупнейшим городом которого является Детройт) безболезненно не пройдёт, но всё равно – неизбежно. Интересно и то, что режиссёр-сценарист завершает повествование прямой цитатой из голливудского вестерна (из ревизионистского вестерна) «Маленький большой человек» /1970/ Артура Пенна, где престарелый вождь Старые Шкуры Вигвама отправлялся умирать в уединённое место, но убеждался, что ещё не время. Вот и дедушка главного героя, попросивший внука отвезти его в тундру, чтобы совершить аналогичный грустный ритуал покидания бренной земли, приходит к выводу: момент пока не настал. Общинный способ существования, присущий не только малым народам Севера, но и, как справедливо считается, русской цивилизации в целом, негласно подразумевает, что человек должен жить, пока нужен другим. _______ 1 – Например, долгий кадр в начале повествования, связывающий «без швов» (посредством незаметной для глаза монтажной склейки) два разных – совершенно разных, резко контрастирующих – интерьера.