Рецензия на фильм Человек из Подольска от Евгений Нефёдов

Прежде чем попробовать силы в качестве драматурга, Дмитрий Данилов добился определённых успехов на писательской ниве, причём произведения автора публиковались не только на русском, но и на ряде иностранных (английском, итальянском, нидерландском и других) языков. Премьера пьесы «Человек из Подольска» состоялась ещё 25-го мая 2017-го на подмостках Театра.doc; заглавный образ тогда воплотил Антон Ильин, режиссёрами выступили Михаил Угаров и Игорь Стам. Однако Наталья Мокрицкая предложила взяться за экранизацию всё-таки не кому-то из них, а Семёну Серзину, осуществившему постановку в ярославском Российском государственном театре драмы имени Фёдора Волкова пару лет спустя. Решение было небесспорным, несмотря на внушительный сценический опыт дебютанта и, кстати, несколько заметных киноролей (Васильчиков в «Лермонтове» /2014/, Николай Михайлов в «Лете» /2018/). Тем более продюсера, по её собственному признанию, одолевали сомнения относительно кандидатуры Вадика Королёва, который и на поприще музыканта – в составе группы OQJAV – пока не снискал широкой известности. Однако результат получился любопытным – и повышенный интерес, вызванный фильмом на кинофестивале «Кинотавр» (1), удивления не вызывает. Разумеется, на сеансе в первую очередь увлекает сюжет, остроумный, таящий массу сюрпризов (приятных и неприятных), но у Серзина получилось добиться и грамотного взаимодействия от артистов. Неискушённость Вадима в актёрских техниках компенсировалась естественностью (подчас и неподдельной спонтанностью) психологических реакций, контраст же с бывалыми партнёрами по съёмочной площадке сработал на основную идею – дополнительно усилил ощущение тотального, всепроникающего, испепеляющего абсурда. «Люблю абсурд!» – такое признание цинично выбивают из жертвы полицейские в отделении (в кабинке туалета), популярно объяснив, что «логичной» альтернативой этому самому абсурду являются избиение дубинками, подбрасывание задержанному пакетика с наркотиками и оперативная фабрикация уголовного дела. Но если так, уроженцу Подольска, окончившему исторический факультет, трудящемуся за скромную зарплату в тридцать пять тысяч рублей редактором газеты Южного административного округа столицы и на досуге сочиняющему музыку в стилях нойз и индастриал, нечего жаловаться на те испытания, что предстоит пройти. Ведь принял же навязанные правила житель Мытищ – и теперь добровольно помогает блюстителям закона наставить на путь истинный новичка из славного подмосковного города, получившего соответствующий статус ещё при Екатерине II. Таким образом, авторы прямо и недвусмысленно – устами персонажей! – подтвердили приверженность соответствующей эстетике. Однако в памяти всплывают не столько западные достижения (грубо говоря, не Сэмюэл Беккет, не Эжен Ионеско, даже не Франц Кафка), сколько отечественные, до боли родные. И в первую очередь по ассоциации возникают устойчивые параллели с приснопамятным «Городом Зеро» /1988/ – вне зависимости от того, стремились ли создатели вступить в заочную полемику с Кареном Шахназаровым и сценаристом Александром Бородянским или так получилось непредумышленно, само собой. Напомним, что московский инженер Алексей Варакин увяз, точно в трясине, в провинциальном населённом пункте, откуда и физически-то не в силах выбраться, но где, главное, подвергнулся такому переформатированию сознания («промывке мозгов»), что не пожелаешь и врагу. Сергей Георгиевич Кара-Мурза справедливо, на мой взгляд, окрестил (в труде «Манипуляция сознанием») замечательную шахназаровскую ленту, проанализированную как произведение в жанре «масонского искусства», «волшебной флейтой перестройки». Но то было тогда, а что же сейчас? А сейчас – с точностью до наоборот! Вместо нормального советского человека объектом «перековки» становится инфантильный, лишённый особых амбиций, равнодушно плывущий по течению жизни парень. Будучи продуктом своего времени, Коля в восторге от Запада (чему способствовала и поездка в Амстердам) – и с готовностью винит в персональных неудачах российские реалии. Он ленив и нелюбопытен. Не ценит красоту окружающего мира и находится в опасной близости от состояния вялотекущей депрессии. Да о чём речь, если элементарные вопросы ставят Фролова в тупик, а простейшие танцевальные движения – даются с огромным трудом? Чем дальше, тем основательнее столичный гость убеждается в странности методов господ полицейских (давно не товарищей милиционеров), цель которых остаётся туманной. Содержательная беседа, угощение огурцами, выращенными там же, в теплице, плавание в бассейне – всё это настолько не вяжется с привычными представлениями, что слова стража порядка об инструкции, предписывающей необходимость воспитательной работы с населением, звучат крайне подозрительно. Неужели напрасно?! Так называемые прорабы «перестройки», как известно, решили поставленные перед собой задачи. Советский Союз оказался разрушен, собственность на средства производства присвоена (и в значительной степени – банально уничтожена), новые, капиталистические общественные отношения установлены и т.д. А дальше-то что? Что делать людям, которые (подобно инженеру Варакину) пали жертвами изощрённых манипулятивных методик – и в одночасье лишились прежних ценностных установок? Всё это тем более актуально для рождённых в позднем СССР и формировавшихся (формировавшихся, но толком, похоже, не сформировавшихся) в смутные 1990-е. Помнится, в «чёрной» комедии «Изображая жертву» /2006/ (кстати, снятой Кириллом Серебренниковым тоже при содействии Натальи Мокрицкой) капитан милиции, допрашивая подозреваемого в убийстве Верхушкина, приходил в ужас – и разражался гневной тирадой в адрес тех, кому вообще-то предстоит решать сложнейшие вопросы: «Как дети… (…) Вы откуда все прилетели? (…) Вы ж, всё ваше поколение… Вы ж поезда водите, самолёты. Адвокаты, между прочим… На атомных станциях работаете!» Данилов и Серзин предлагают парадоксальный выход – действовать по принципу «клин клином вышибают». Прибегнуть к всё тому же нонсенсу – но только в учебно-воспитательных и терапевтических целях. Что и говорить, занятная идея. Казалось бы, в какой-то момент Фролов не выдержит, сорвётся с цепи – и пол отделения полиции зальют потоки крови (забавная сцена мрачной фантазии Николая решена в манере гиньоля). Куда там!.. Как говорится, кишка тонка, да и в целом его случай не является таким уж запущенным. Прививка абсурдом должна помочь бедолаге сделать беспросветное житьё-бытьё более осмысленным, и финал с щедрым награждением сертификатом на запись композиций на крупном лейбле подтверждает догадку. Вот только, увы, именно в заключительных кадрах фильм и утрачивает убедительность – утрачивает не то чтобы основательно, но… всё равно утрачивает. Очутившись на свежем воздухе, герой не забывает поинтересоваться у товарища по несчастью о том, что это, собственно, было? «Город Зеро» завершался на тревожной ноте: ясность сохранялась лишь в отношении того, что судьба инженера висит на волоске. Хеппи-энд «Человека из Подольска» вроде бы отвечает авторской концепции, однако волей-неволей вступает в противоречие с самой природой абсурдистской комедии. А ведь ничего не стоило заронить в душу зрителя (и, быть может, самого персонажа) сомнение относительно того, что же произошло на самом деле, благо что сотрудники правоохранительных органов сразу пообещали, что встреча – далеко не последняя. _______ 1 – Притом что в «карантинном» 2020-м году конкурсная и внеконкурсная программы были на удивление сильными.